Однажды в Марчелике - Лео Сухов

Фургон, в котором ехала Пелла, вёл мальчишка-подросток по имени Алекс. В Старом Эдеме юная аристократка нередко каталась на бричках, правя лошадьми, и даже разок управляла каретой. А потому справедливо полагала, что какой-никакой опыт в подобных делах у неё имеется. Но как бы она ни просила, Алекс наотрез отказался передавать ей поводья.

– Вы, мешо, можете говорить всё, что угодно, – сказал он, когда Пелла в очередной раз вылезла на козлы его уговаривать. – Но я не дам вам вожжи, пока из болот не выберемся! И даже не просите!

– Ну почему?! – чуть не застонала девушка.

– Да потому как это болота! А это воллы! А это фургон касадора! – мальчишка посмотрел на неё с обидным сочувствием. Прямо как на ребёнка, который тянет ладошки к костру и плачет оттого, что не дают потрогать огонь. – Не карета, не бричка, а фургон! И не лошади, а воллы! И не дорога, а болота!

– Но ты же ведёшь фургон! – тут же возмутилась Пелла.

– Я фургоны с десяти лет вожу! – с затаённой гордостью ответил Алекс. – И довольно часто!

После этого девушка надулась, как мышь на крупу, и снова залезла внутрь. О чём вскоре пожалела, потому что внутри фургона нещадно трясло.

Однако сменить гнев на милость она не спешила. Если уж приличная девушка изволила дуться, то этим надо было заниматься, как минимум, пару часов – а не изменять своему решению через полчаса, как ветреная особа из припортового кабака.

Ещё через час Пелла всё-таки решила стать ветреной особой, но тут-то как раз фургоны и встали…

– Да чтоб тебя, сука ты такая-растакая! – донеслось спереди. – Всё! Стоим! Колесо ушло!

Тут уже Пелла не выдержала и решительно полезла наружу. Как выяснилось, на втором фургоне в колонне слетело колесо.

Колёса на фургонах были огромные, выше среднего человека. На таких по бездорожью одно удовольствие ездить. Однако была у них одна пренеприятнейшая особенность – ходили они на ухабах шибко сильно из стороны в сторону. Какими бы толстыми ни были оси, но если так шатать, то рано или поздно никакая конструкция не выдержит.

А потому на фургонах касадоров конструкция была просто фантастически простой. Колесо удерживалось деревянным клином. А всё почему? Да потому что эти клинья вечно ломались. Особенно, когда поверхность была неровная. Колёса постоянно шатало, клин трещал – и рано или поздно выпадал. К счастью, у касадоров всегда был запас клиньев: их нередко вырезали по вечерам у костра.

Раздражала, правда, необходимость ставить колесо на место. Бывало, что и ось ломалась, но ось-то можно было в любом захудалом городке заменить. А вот ступицу… Сломанная ступица вдали от обжитых мест – это был конец фургона. На трёх колесах далеко не уедешь. Поэтому под днищем каждого фургона касадоров висело ещё и запасное колесо.

В этот раз полетел клин, и молодые касадоры, ругаясь на чём свет стоит, принялись возвращать колесо на место. Делать это по колено в грязи – занятие не из приятных, но выбирать не приходилось.

Пелла смотрела, как Дан с Иоганном уперлись плечами в деревянный рычаг, чтобы приподнять фургон, а Бенедикт и Мигель насаживали колесо на ось. По мнению Пеллы, чтобы поднять такой фургон даже с помощью рычага, двух касадоров не хватило бы. Но Дан с Иоганном как-то справлялись…

Пелла невольно загляделась на этих двух силачей, а потом поспешно отвела взгляд. Ну в самом деле, нельзя же так откровенно на мужчин пялиться! Правда, вскоре она заметила, что все женщины на них смотрят с нескрываемым удовольствием (и даже не стесняются), поэтому снова начала глазеть… Но всё уже закончилось.

Вадсомад продолжил свой путь, а Пелла получила предлог вернуться в соседи возницы из душного фургона. Больше она не просила дать ей порулить, потому что была уверена, что разговор повторится – а значит, ей придётся снова обижаться и уходить в фургон. А Пелла хотела смотреть по сторонам, каким бы скучным ни был вокруг пейзаж.

Болота постепенно уступали место более твёрдой почве: то тут, то там пучками лезла диковинная местная растительность. Вся местная фауна распустила свои цветы и листья, пользуясь недолгим временем, когда солнце клонится к горизонту, уходит прочь дневная жара, но света ещё достаточно. Пели диковинные птицы, стрекотали, свиристели и щёлкали в траве какие-то насекомые.

Всё это было так удивительно для девушки, привыкшей к строгой природе Старого Эдема… Разнотравье лугов, густые хвойные и лиственные леса, редкие южные пальмы – всё это было там, за морем, где вместо Зенита в полдень наступает Тень, отбрасываемая Гробрудером. Где растения не сворачивают листья в трубочки, едва почувствовав обжигающий зной. А ещё там нет проклятого Дана Старгана, который избегает девушку с хитростью лисицы, почуявшей погоню!..

Пелла чуть зубами от досады не скрипнула. Весь её план проковырять головную кость Дана нытьём и уговорами пошёл псу под хвост… Он ловко уходил от общения с ней, а когда она пыталась его подловить на привале – путал следы, как заяц на снегу.

А времени-то оставалось меньше и меньше… Впереди, всё ближе и ближе, был северо-восточный край болот – где, как сказали члены вадсомада, располагается маленький городок Замарухели. Из которого Пеллу отправят первым же дилижансом в Сан-Валентино…

И ей придётся садиться на пароход, плыть через бурные океанические воды, высаживаться на бесконечно длинной пристани Порт-Аугустино и ехать домой… Обратно, к вечному недовольству отца, постоянным насмешкам братьев, перманентному осуждению родственников и изматывающему общению со сверстниками из высшего общества…

И там, на землях ухоженного Старого Эдема, Пелла будет жить, как все. Найдёт себе правильного мужа – вот только не очень богатого, потому что не умеет себя с богатыми вести. А потом родит ему детей и, возможно, даже дождётся внуков…

И год за годом будет вспоминать Марчелику, удивительную историю деда, отчаянный вадсомад Старган. И год за годом будет мучиться вопросом: а был ли дед отомщён?

Нет, Пелле, конечно, хотелось вернуться в знакомые места, сходить на могилу матери, увидеть родственников, оказаться в привычной обстановке… Но когда девушка вспоминала, что это за унылая обстановка (и как её тяготит), то понимала, что лучше уж тут, под палящим солнцем, на просторах красных равнин – которые она, правда, пока не видела.

Пелла, как и многие молодые люди, ещё не понимала, что умереть в Марчелике проще, чем репу отпарить. Что бескрайние просторы красноватых равнин полны опасностей и врагов, а свобода ограничивается всё теми же простыми желаниями человеческого тела – поспать, поесть и попить. Потому что если что-то из вышеперечисленного никак не удовлетворить, то к чертям такая свобода нужна!..

А ещё Пеллу немного волновало, как там поживает Крист. Потому что, когда её увезли, он без сознания валялся рядом с трупом безвременно почившего от собственной продажности рива. Однако Пелла была уверена, что рано или поздно Крист выкрутится. И даже, наверное, заберёт её чемоданчик и увезёт его домой.