Лицо войны - Алексей Бобл

– Нет, – отозвался он. – Хотя… кое-какие флуктуации имели место. Но это естественно при использовании такого сложного оборудования, различные контуры могут конфликтовать. Однако к чему это…

– К тому, что в «Центавре» есть модуль, подключенный к одной из наружных антенн базы, которые замаскированы на склоне. Так?

– Это для коммуникации, мы проверяли настройки по внутренним каналам. Данные занесены…

– Через семь минут один из модулей активируется и передаст несанкционированный сигнал через эту антенну. База будет обнаружена. Теперь отсоедините от «Центавра» все кабели резервного питания, тросы… вообще все. Надо изолировать машину от любой возможной связи с внешним оборудованием. Полностью освободите ее от всего подключенного к ней хлама, вы поняли?

– Позвольте, молодой человек! Но вы не ученый, откуда вы…

– Я оперативник, разбирающийся в электронике, читавший ваши отчеты в штабе Оси. Я тот, кто выдал положительное заключение к патенту на ИВ-кокон.

Жданов удивленно вскинул брови, развел руками и подошел к «Центавру». Достал универсальную отвертку из кармана халата.

Карпентер внимательно слушал нас. Робсон замер перед терминалом, я посмотрел на экран – там мигала надпись: «Пароль введен неверно».

– Соберитесь, Робсон, – сказал я. – У нас не больше пяти минут. Введите правильный пароль, иначе пристрелю вас.

Особист побледнел еще сильнее, оглянулся на полковника и сказал:

– Нет. Я этого не сделаю. Вы, Заков… Я отказываюсь!

Я перевел взгляд с него на Карпентера, опустил пистолет.

– Включение всех систем «Центавра» необходимо, чтобы выявить шпионский модуль. Я хочу, чтобы все четко поняли: в этой машине есть устройство, захваченное у противника, но не поврежденное в бою. Разведка установила, что его намеренно нам подсунули. В «Ауткоме» знали о наших разработках в области пилотируемых машин… Сейчас при перекличке систем мы сможем выявить источник основных флуктуаций – им будет тот самый модуль. Почему вы не хотите включить систему?

Робсон сглотнул.

– Полковник, он давно служит у вас? – начал я. – Так может, он и есть…

– Я не работаю на «Аутком»! – закричал Робсон, и лицо его пошло красными пятнами. – Я не шпион! Вы… Заков, как вы посмели предположить такое?!

Позабыв про пистолет в моей руке, он шагнул ко мне, сжимая кулаки.

– Робсон! – Голос Карпентера был таким же, как в кабинете, когда он гаркнул на нас двоих. Из рук Жданова, отсоединявшего кабели, выпала отвертка, а особист отшатнулся.

– Если вы не шпион «Ауткома» – введите пароль, – приказал полковник ледяным тоном.

Робсон вдруг стал как-то меньше ростом – сгорбился, руки безвольно повисли вдоль тела, подбородок ткнулся в грудь. Из него словно выпустили весь воздух вместе с жизненной силой. На подгибающихся ногах он повернулся к терминалу, коснулся пальцами клавиатуры. По монитору поползли значки пароля.

– Жданов! – позвал я, подходя к машине. – ССИ, то есть Система Сенсорной Имитации, которая считывает движения пилота, – думаю, шпионский узел вмонтирован в нее.

Русский, выдергивающий из гнезда последний кабель, оглянулся на меня, услышав это. Перехватывая скобы одной рукой – в другой был пистолет, – я полез на ПБМ. Надо было отсоединить страховочный трос, который, провисая, тянулся от массивной кран-балки к задней части машины.

– Полковник, который час?

– Без пяти три.

– Нельзя позволить, чтобы узел включился и дал сигнал. Робсон, ввели пароль?

Он не успел ответить – в кабине ПБМ на приборной доске замигали светодиоды. На стекле кабины появились диаграммы, донесся писк, тихие щелчки: началась перекличка систем.

– Жданов, вы закончили? Хорошо, теперь помогите мне.

Я забрался в кабину. По сути, вся она представляла собой один большой ИВ-кокон – то есть модуль Искусственной Вестибуляции. Просунул ноги в подвесную систему пилота, затянул ремни, руки продел в эластичные петли. Повиснув в них, словно парашютист, взялся за ребристые, слегка вибрирующие рукоятки управления манипуляторами. Глянул на стекло над головой, но тут его заслонил Жданов.

– Что мы конкретно ищем? – спросил он. – Отклонений в работе систем предостаточно. Нужно сузить диапазон, чтобы снять показания и…

Быстрые всполохи пробежали по ряду зеленых диодов слева. Пилотируемая Боевая Машина «Центавр-1» вошла в боевой режим.

Сквозь бронированное стекло было видно, как Робсон, отойдя от терминала, что-то доказывает Карпентеру и как полковник, не слушая, глядит на меня, висящего на ремнях в центре кабины…

И как на лице его медленно появляется понимание.

Нащупав ногами колодки, дублирующие движения механических конечностей при ходьбе, я сильнее подтянул ремни и сказал:

– Пригнитесь, Жданов, не вижу мониторов.

Русский подался в кабину.

Это был момент истины.

Та самая секунда, ради которой я проделал все это. Та, ради которой я заставил их отключить ПБМ от всего, что помешало бы машине двигаться, ради которой уловками и силой вынудил Робсона – единственного на базе, кто имел соответствующий доступ, – ввести пароль и включить боевой режим.

Я был внутри работающего «Центавра». Работающего и готового к бою. И гениальный русский, создавший это чудо техники корпорации «Ворнет», находился рядом со мной.

Схватив Жданова за плечо, я рванул его в кабину. Расстояния между приборной панелью и мной, висящим на ремнях, как раз хватило, чтобы он провалился вниз, на дно.

Потом я вдавил желтую клавишу, опустив стекло. Повернул верньер – вибрация стала сильнее, позади загудели энергоустановки.

Полковник бросился вперед. Карпентер не отличался умом, но надо отдать ему должное – он был смел. Робсон вскинул голову, лицо его исказилось. Рот раскрылся: особист закричал, но я не слышал голоса за гулом силовых установок «Центавра», за щелканьем и пиликаньем электронных систем, за рокотом сервомоторов.

В широкую щель между створками ворот начали вбегать солдаты, среди них был Гашек. Карпентер оказался перед машиной, когда я шагнул вперед – массивная покатая ступня ударила полковника в грудь, отбросила куда-то вбок.

Робсон орал, размахивая руками. Солдаты открыли огонь. Вот только пуля не берет броню ПБМ, тут нужно оружие помощней.

Я шагнул дальше, двигая руками, приноравливаясь к управлению. Внизу что-то замычал похищенный ученый, пришлось снять ногу с колодки и несколько раз двинуть его по голове, после чего Жданов затих.

Когда я поднял взгляд, Робсона впереди не было. Солдаты стреляли, пули щелкали по стеклу, звонко барабанили по корпусу.

Ну что же, майор Крум Заков, посмотрим, на что способна ПБМ «Ворнета». Аналитики утверждали, что мощность энергоустановки позволяет крепить на манипуляторы тридцатимиллиметровые скорострельные пушки. На «Штормах» ставят калибр поменьше – техники не могут избавиться от резонанса, возникающего из-за стрельбы. Ничего, теперь Жданов поможет им…