Между жизнью и честью. Книга I - Нина Федоровна Войтенок

родительский дом матери хоть и пустовал, но хорошо сохранился. Вскоре туда и немцы нагрянули.

Владимир Маркович хорошо помнит конфеты, которыми угощали немецкие постояльцы. Ещё помнит, что кормили супом из кухни солдатской. Говорил, что были миролюбивыми, сильно боялись русского холода. Рассказывал, как один немец младшего чина постоянно перевязывал свои отмороженные пальцы, которые у него загнили. Помнит, как немцы удирали, когда их разгромили под Сталинградом.

В марте 1943 года несколько суток днём и ночью через село на железнодорожную станцию тянулись машины и лошади, запряжённые в сани. Все они были переполнены измождёнными забинтованными фашистами. Они сидели и лежали на крыльях машин, у горячих двигателей; в деревянных челноках, прикреплённых верёвками к кузовам и ползущих по снегу за колёсами машин…

Позже мать рассказала ему подробности оккупации, которые он записал в дневник для своих потомков. Он давал и мне читать этот дневник, по материалам которого я написала очерк «Сильнее страха» и стала лауреатом имени писателя-фронтовика К. Воробьёва.

Конечно, за основу я взяла воспоминания матери Владимира Марковича Анастасии, но немного добавила женского счастья, оставив мужа в живых, хотя он погиб в 1944 году, будучи поваром в воинской части. На службу его призвали в 1943 году, когда немцы покинули село. Собирали всех мужчин, со слов записывая их данные. Отец Владимира Марковича не сказал, что он бывший офицер, отпущенный немцами из плена, потому что назвал себя украинцем. Он также изменил своё отчество Вольдемарович на Иванович. По рассказам матери Владимира Марковича, он в лютую зиму, после плена, находился дома на чердаке, потому что в доме жили немцы.

Мать Владимиру Марковичу рассказала, что постояльцы — младшие немецкие офицеры её предупредили перед отступлением, чтобы она вынесла из дома самые ценные вещи. «Квартирант» помог ей вытащить сундук, шкаф, стол, лавки.

Запылали дома: одни немцы поливали их из ранцевых баллонов, другие тут же поджигали. Их дом немцы не особо поливали огнём, поэтому его удалось спасти.

Там Владимир Маркович и прожил с семьёй долгое время.

Будучи в зрелом возрасте Владимир Мильцарик встал на литературную тропу. Особо интересны его пародии на стихи собратьев по перу. Большое место в поэзии занимают стихи о любви, о природе. Своей матери он посвятил поэму. Есть в его творчестве и стихи о войне. Вот строки из стихотворения «9 Мая»…

Мы не злопамятны. Но помним Кто кровью озарил рассвет, И жгучей ненавистью полним Сердца потомков с малых лет…

Рассуждения, факты, комментарии.

Тяжело пришлось гражданскому населению нашей страны. Его жгли, бомбили, топили не только немецкая армия, но и наша. Им было больно, обидно. Оставшись без крова в лютые морозы, они просто замерзали на снегу с грудными и малолетними детьми.

Приказ Сталина № 0428 оставил без крова, средств и возможностей существования несчитанные тысячи советских людей жестокой, лютой зимой 1941–1942 годов.

Примечание. Впервые в летописи человечества количество погибших гражданских лиц превысило число погибших непосредственно в сражениях, причем почти в два раза.

В Великой Отечественной войне, согласно официальным данным, которые приводились на Нюрнбергском процессе и опубликованы в статистическом сборнике «Народное хозяйство СССР в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.» было полностью уничтожено 1170 крупных (городов и поселков) и более 70 тыс. мелких (сел и деревень) населенных пунктов. Без крова осталось свыше 25 млн человек.

Но только ли Германией был нанесён этот ущерб Советскому Союзу?

В советское время об этом молчали, сейчас также не любят говорить о том, что с самого начала войны осуществлялась «тактика выжженной земли». Когда по приказу командования фронтом уничтожалось всё, что можно, на оставляемой территории.

Многие историки пришли к мнению, что проводившаяся нашим руководством во время войны тактика глобального уничтожения была самой жестокой на собственной территории за всю историю войн.

Одним из самых тяжелых примеров было разрушение Днепрогэса. Волной, доходившей до 20–30 метров (после мощнейшего взрыва) были смыты все прибрежные посёлки. Погибло до 20 тысяч военнослужащих и до 80 тысяч гражданского населения, потому что оповещение об операции не производилось.

Точно так же, во избежание утечки информации, было взорвано Истринское водохранилище.

В отчётных документах, конечно, мы не встретим такой массовой гибели гражданского населения, потому что отчёты делались всегда с искажениями фактов. Но есть живые свидетели.

2. Советский солдат глазами немецкого народа

Штиммен, немец (1945 г.)

«3 января с фронта приезжал в отпуск мой сын. Он служил в частях СС. Сын несколько раз говорил мне, что части СС в России творили невероятные дела. Если придут сюда русские, то они не будут вас „обливать розовым маслом“. Получилось иначе. Побежденному народу, армия которого так много причинила несчастья России, победители дают продовольствия больше, чем нам давало свое правительство. На такой гуманизм, видимо, способны только русские».

Бургомистр одного из немецких городов (1945 г.)

«Все же то, что национальное величие существует реально, очевидно; и то, что русский народ обладает им в высшей степени, не вызывает сомнений. Нигде на поверхности земли слабое пламя веры, достоинства и людского милосердия не трепетало так прочно под напором ветров, рвавших его на части; оно не погашено сегодня даже в глухих уголках русской земли; и кто бы ни изучал борьбу русского духа в продолжение столетий, он может только склонить голову в восхищении перед теми русскими людьми, которые пронесли этот свет ценой самопожертвования и страданий».

Елизабет Шмеер, немка (1945 г.)

«После опубликования новых норм питания жителям Берлина все врачи находились в возбужденном состоянии и просто торжествовали. Мы не ожидали такого великодушия к немецкому народу, который заслуживает наказания за тот вред, который он причинил русским».

Гюнтар Блюментритт, немецкий генерал.

«Они проходили по