Танец кровавых ма­ков - Ирина Молчанова

— Стану.

— Вот как…

Она взглянула на него и тихо сказала:

— Ни один из них не скидывал меня в люк и не оставлял там умирать.

Лайонел смотрел на нее пораженно. Ее слова уязвили его и он не сразу нашелся, что ответить.

— Люк… не совсем понимаю связи. Ты обиделась на меня за то, что я сделал до знакомства с тобой?

— Я не обижаюсь, я… я просто не могу быть с тобой.

— Ты выбрала Вильяма? — как ошпаренный, прорычал он, яростно глядя на нее. И резко схватив за плечи, заставил смотреть себе в глаза. — Решила вспомнить все мои грехи, чтобы оправдать свое желание вернуться к моему брату?

— Нет, — замотала она головой, — не приплетай Вильяма…

— Отлично. — Он выпустил ее плечи и отступил. — Кажется, не так давно ты говорила, что способна многое мне простить. — Лайонел устремил на нее взгляд, тихо добавив: — Говорила, любишь…

Она заплакала, по бледным щекам побежали слезы, и тогда он пожалел.

О чем он толковал? Эта девочка до сих пор не потеряла способность плакать, а он позволил у нее на глазах убить десять человек.

Еще ни разу за бессмертие ему не хотелось так сильно забрать назад все свои слова, вернуть время вспять и никогда не приглашать Вио Ламберта. Его представление не стоило так дорого.

— Катя, я… — начал Лайонел и неожиданно обнаружил, насколько мало существует слов утешения. А еще меньше слов, способных выразить чувства, сказать ей, как ему невообразимо жаль и как сильно скучает по ней.

— Оставь меня одну, — попросила она.

Он мог бы попытаться добиться прощения в постели, но он не посмел прикоснуться к девушке. Испугался, что если та оттолкнет его сейчас, то шанс все исправить чуть позже будет уже потерян.

— Не закрывай больше дверь, — сказал Лайонел. Он собирался пообещать, что не зайдет, если она не захочет, но вовремя спохватился. Глупо было давать обещания, которые он не смог бы выполнить. С той же страстью, с какой Катя не хотела его видеть, он жаждал ее вернуть.

Лайонел направился к выходу из комнаты, предупредив:

— Завтра я зайду и мы постараемся решить нашу… проблему.

Вечером следующего дня ей принесли бутылку крови и бокал на подносе. Катя стояла возле окна, глядя на площадь, где прогуливались парочки. Сама того не желая, она искала взглядом Лайонела. Но его не было. Она ждала его весь день, вздрагивая от шагов за дверью и ожидая, когда позолоченная ручка двери повернется и воздух пронзит ледяной аромат. Звучала композиция Баха «Воздух» — полная безмятежной неги, точно на сильных крыльях уносящаяся вдаль.

Девушка обернулась и посмотрела на Олило, кувыркающегося возле туалетного столика.

— Осторожно, не опрокинь бутылку, — сказала она.

«А почему ты не пьешь?» — спросил чертенок. Зеркальные глаза обратились на нее, и девушке вдруг захотелось как тогда — на острове, забыться в их безмятежном спокойствии. Но она пересилила себя и отвела взгляд.

Олило подкрался к ней и обнял ногу.

«Тебе грустно? А я ведь могу развеселить тебя, правда?»

Она покачала головой. Вряд ли нашелся бы сейчас на свете тот, кто мог бы ее развеселить. Однако она знала того, кто мог бы утешить.

— Где же ты, Йоро, — тоскливо подумала Катя.

Чертенок неожиданно отпрянул от нее.

«А зачем он нужен?»

Она поняла, что высказала мысли вслух и нехотя пояснила:

— Он мой друг.

«А я? — Чертенок смотрел на нее обиженно. — Йоро совсем не умеет смешить, как я! Гляди, гляди на меня!» — И он затанцевал, запрыгал на месте, забавно размахивая копытцами.

Катя натянуто улыбнулась.

— Конечно, ты чудесный. — Она прошла к туалетному столику, хотела налить себе крови, но увидела листок бумаги, прижатый бокалом.

Это оказалась записка:

Приходи в 21:30 в скульптурную галерею. Увидишь кое-что интересное. Не говори Лайонелу.

Катя посмотрела на огромные стенные часы. До назначенного времени оставалось всего пять минут. Она не знала, разрешено ли по дворцу ходить в джинсах, тапочках и обычной белой футболке, но раздумывать было некогда. Поэтому она сунула в карман записку и вышла из комнаты. Придержала дверь, уверенная, что Олило, как всегда, захочет пойти с ней, но малыш помотал рогатой головкой.

Галерея со скульптурами Моргана Нориша находилась на этом же этаже. Пришлось пройти до конца коридора, повернуть, и через несколько дверей, за которыми находились гостевые комнаты, располагалась галерея.

Катя поморщилась, глядя на скульптуры двух женщин на входе, вспомнила Моргана Нориша, его мягкий тон, каким он с ней говорил на приеме, и вздохнула. Она двинулась по галерее, стараясь не смотреть на умерщвленных великим скульптором людей.

Услышав тихий смех, Катя остановилась, а затем быстро пошла к скульптурной группе, закрывающей часть коридора так, что было не видно, кто там находится.

А когда увидела, девушка замерла.

За скульптурой стоял Лайонел с Анжеликой. Они целовались, но, заметив ее, отскочили друг от друга.

Лайонел выругался, глаза его превратились в острые осколки льда, он шагнул к Кате, но та попятилась.

— Подожди, — попытался он схватить ее за руку. Она бросилась прочь, но он быстро ее догнал.

— Отпусти меня! — прошипела Катя, напрасно пытаясь скинуть его руки со своих плеч.

— Ты все неправильно поняла, — спокойно произнес Лайонел и, оглянувшись, проорал: — Анжелика, немедленно иди сюда!

Девушка с кошачьей грацией подошла к ним, она едва заметно улыбалась.

— Сам не можешь объясниться с ней? — насмешливо спросила та.

Катя ощутила, как его пальцы сильнее сжали ее плечи.

Лайонел наградил Анжелику убийственным взглядом и раздраженно пояснил:

— Она меня поцеловала, не я ее.

Девушка откинула голову назад и звонко рассмеялась, после чего пропела:

— Куколка моя, все очень разумно объясняется. Думаю, ты знаешь, как именно!

— Анжелика, я тебя убью! — прорычал молодой человек.

Она подмигнула ему.

— Лайонел, милый, определись как-нибудь, что ты хочешь со мной сделать… и мы это обязательно сделаем. Только ты и я. Впрочем, если раскрутишь эту детку на забавы втроем… — И она неспешно пошла по коридору, изящно покачивая бедрами.

Лайонел застонал.

— Катя, не позволяй ей собой манипулировать!

Девушка подняла на него глаза, горящие от навернувшихся слез.