Дышу тобой - Марина Кистяева

Коршунов звонить по пустякам не стал бы. Они попрощались довольно холодно. Даша хотела увидеть его, им так и не удалось встретиться после его выписки из больницы, но он сослался на занятость и отказался от встречи. Когда она услышала пренебрежительное: «Солнце мое, у меня накопилось много дел, надо разобраться с текущими вопросами», то испытала облегчение. Она еще не готова была к разговору с ним.

О разводе не было сказано ни слова.

Андрей тоже пока молчал и не торопил ее. Даша ценила его чуткость и понимание. Порой ей казалось, что прояви он нетерпение, она бы не выдержала, взорвалась и наделала глупостей, совершила бы необдуманные поступки, о которых со временем пожалела бы.

– Зачем звонил Димка? – спросила Даша, как только мужчины попрощались. Андрей задумчиво продолжал вертеть в руках мобильный телефон. – Что он хотел? Я так поняла, речь шла не только о работе.

– Да…

Андрей не спешил рассказывать.

Даше это не понравилось.

– Загорнов, в чем дело? Что сказал Димка?

– Балканов сбежал.

В лаконичности Андрею не откажешь.

– Что? – у Даши неприятно заныло в груди. – Как сбежал? Из-под стражи?

– Галина, как там ее по батьке, все-таки настояла на проведении судебно-психиатрической экспертизы. Подробностей Димка не сообщал, но эту чертову экспертизу проводили не в тюрьме, а в больнице. Именно из больницы Балканов и сбежал.

– А как же охрана? Конвой? Не отпустили же его без сопровождения?

У Даши задрожали ноги. Навязчивый страх перед человеком, который, глядя ей в глаза, сказал, что собирается ее убить, вернулся.

Андрей, заметив, что Даша занервничала, обнял ее.

– Конвой, конечно, был. Без сопровождения заключенных не выпускают из тюрьмы. Видимо, что-то пошло не так, и Балканову удалось убежать. Но не это главное.

– Андрей, о чем ты говоришь? – Даша вспылила. – Как это не главное? Ты понимаешь, что теперь я не смогу спокойно спать по ночам, думая, что этот сумасшедший в любой момент может к нам заявиться?

– Он не заявится, – спокойствию Загорнова можно было позавидовать.

– Почему ты так решил?

– Он погиб.

– То есть как погиб?

– Его сбила машина. Он убегал от ментов и попал под колеса грузовика.

– Господи…

Даша растерялась. Погиб человек. Ее враг. С одной стороны, она почувствовала облегчение, теперь никто не будет угрожать ее жизни, а с другой, она и в мыслях не могла допустить такой развязки.

В отличие от Балканова, она никогда не желала ему смерти.

Она вернулась в надежное кольцо рук Андрея и прижалась к нему.

– Что теперь будет? Я считаю, что правоохранительные органы должны были нам сообщить о смерти Балканова. Это не то обстоятельство, которое следует скрывать.

– Возможно, они нам звонили, но нас не было дома. Значит, позвонят позже. Но нас обязательно уведомят. Не волнуйся.

– Да я… Знаешь, Андрюш, я не знаю, как реагировать на все это, – призналась Дарья. – Я свыклась с мыслью, что Балканов причастен ко многим моим несчастьям. А теперь обвинять человека, которого нет… Это как-то не по-христиански.

– Ты православная?

– Я давно не была в церкви. Хотя, думаю, не помешало бы ее посетить. Может, на душе станет легче, – она слабо улыбнулась. – Сколько ни тверди об атеизме, который процветает в нашем обществе, в глубине души мы все верим в Бога. Мне иногда кажется, что христианство мы впитываем с молоком матери. Это заложено в нашем подсознании, и от этого никуда не деться. Просто кто-то признается в этом, а кто-то нет. Кто-то желает вспоминать, а кто-то нет. Это зависит от человека.

– А ты у меня, оказывается, маленький философ.

Андрей поцеловал Дашу в макушку.

– Перестань. Я серьезно. А ты разве не веришь в то, что кто-то большой и всемогущий наблюдает за нами сверху?

– Это трудный вопрос, – из груди Андрея вырвался вздох. – Мужчины в подобных вещах более скептичны. Мы материалисты. Мы предпочитаем верить в то, что можем попробовать, пощупать, увидеть, сделать своими руками. А религия… – он пожал плечами. – Я никогда особенно об этом не задумывался, как-то не до этого было. Моя мама была атеисткой, отец… Отец, пожалуй, верующий человек. У него дома, во Флориде, в спальне, стоит икона, что согласись, не совсем привычно для американцев, да и для многих жителей больших городов. Но мы никогда не затрагивали эту тему.

У Даши мелькнула мысль, что она практически ничего не знает об Андрее. Он для нее по-прежнему оставался человеком-загадкой.

– А вы близки с отцом? – спросила она.

Андрей не сразу ответил. Зачерпнул носком туфли прибрежный песок, понаблюдал, как многочисленные песчинки соскальзывают обратно.

– Когда-то были. Но после смерти мамы и его переезда в Америку наши пути-дороги разошлись, мы стали меньше общаться.

– И ты его нечасто видишь?

– Нет.

По тому, с какой неохотой и лаконичностью отвечал Андрей, Даша сделала вывод, что не следует продолжать этот разговор. Придет время, и Андрей сам все расскажет.

Она стремилась в разговоре уйти от темы о Балканове. Она ей была неприятна.

– Пойдем домой, – предложила Даша.

– Ты замерзла?

– Нет, просто что-то хочется домой. К тому же кто-то пообещал закончить работу над проектом.

Андрей состроил гримасу.

– Ох уж мне этот проект… Хорошо, пойдем. Слушай, а чья сегодня очередь готовить ужин?

– А ты как думаешь?

Лена ворвалась в их размеренную жизнь несколько дней спустя.

– Подруга, я, конечно, понимаю, что у вас своеобразный медовый месяц, но тебя за язык никто не тянул. Ты сама нас пригласила, и мы уже почти в Абрикосове.

– Ты с Сергеем?

– А с кем же еще? На данный момент это мой единственный мужчина. И позволь заметить, любимый мужчина.

– Да разве я что-то имею против? Я только рада. Приезжайте. Мы вас будем ждать.

– Э, подруга, постой вешать трубку. Ты мне лучше скажи, как у вас дела?

– Чудесно.

– Ну, очень содержательный ответ.

– Ленка, что ты от меня хочешь? Приедешь – и поговорим. Я по тебе соскучилась.

– Я тоже, милая, я тоже. Ты про Балканова знаешь?

– Да. Димка сообщил.

– Димка? Ничего себе! – Лена для усиления эффекта присвистнула в трубку. – А малый исправляется. Слушай, он мне почти начинает нравиться.

– Ленок, я тебя прошу, не начинай все сначала.