«Попаданец» на престоле - Сергей Шкенев

— Ваше Императорское Величество, мы не уполномочены вести разговоры о капитуляции. Напротив, нам приказано потребовать обеспечить беспрепятственный выход кораблей эскадры из Финского залива.

— Так идите, я не держу.

— Но фарватер заминирован вопреки всем правилам ведения цивилизованной войны!

— У нас разве война? Не знал…

— И тем не менее мины нужно убрать, иначе…

Так… становится любопытно!

— И что же иначе?

— В случае отказа адмирал Нельсон намерен атаковать форты и сам Кронштадт.

— Здрасьте! А не этим ли самым вы занимались последние три недели? Или за это время атаковалка выросла? Так укоротим под корень!

Нет, не понимают иноземцы русского юмора. Спорить пытаются:

— Адмирал всегда держит слово!

— Я тоже держу, господа. А мои условия таковы — в случае безоговорочной капитуляции сэра Горацио ожидает всего лишь расстрел, вешать не буду, обещаю. Остальным предстоит суд, скорый и справедливый.

— Считаете наше положение безвыходным, Ваше Императорское Величество? — англичанин выговаривал слова медленно, видимо, сомневался в моих умственных способностях.

— Отчего же безвыходным? Выходы есть… и не через все из них выносят вперед ногами. Первый я вам подсказал, остальные можете попытаться поискать сами. Впрочем… самый простой — повеситься самостоятельно.

— И это пожелание будет передано сэру Горацио.

Господи, как же они мне надоели!

— Иван Петрович, проводи гостей до баркаса. Иван Петрович? — Не понял, а куда подевался Кулибин?

— Тут я, государь! — Механик явился будто из-под земли и всем видом напоминал обожравшегося сметаной кота. Только не той сметаной, что угостила внезапно расщедрившаяся хозяйка, а ворованной из соседского погреба с риском для жизни. — Звали, Ваше Императорское Величество?

Явно что-то задумал, если перешел на официальное титулование. И ни в одном глазу совести. Выпытывать, где был, не буду — мало ли в чем признается, а так ни о чем не знаю, и совесть спокойна. Слово, опять же, держать надо. А сам Иван Петрович не проговорится — кремень, не человек.

Сопровождающий механика юнга не таков — дай волю, все разболтает. Причем не по злому умыслу, а от общего восторженного состояния. Это замечательно читается по лицу, даже не нужно быть опытным физиономистом. Не знавшие бритвы щеки важно надуты, крохотный нос задран вверх, чувство владения великой тайной распирает грудь и прибавляет росту… И терзают смутные сомнения — будто бы видел этого юнца ранее, но тогда он выглядел много старше и вроде был гусаром. Почему сейчас в морской форме?

— Граф, отведи парламентеров восвояси. И чтоб живыми, слышишь?

— Разве можно иначе? — В голосе Кулибина ненатуральное удивление и неискренняя обида. — И в мыслях ничего такого не держал, государь.

— Не рассуждать!

— Так точно!

— Молчать!

— …

— Что?

— …

— Ах да, молчать не обязательно. Выполнять!

Юнга съежился от строгого окрика, предназначенного вовсе не ему. Трусоват? Или тут естественная робость храбреца и удальца пред начальственным взором? Сам, помнится, не любил…

— Кто такой будешь?

— Юнга дивизии Синего Флага Денис Давыдов, Ваше Императорское Величество!

Документ 22

«23 сентября 1817 года

г. С.-Петербург.

Милостивый государь! По совету некоторых моих знакомых и разсчитывая на ваше снисхождение, я решился доставить к вам двадцать экземпляров „РПК“, что есть „Ручной Пулемет Кушапова“, изготовленного мною для нужд морской пехоты и пластунских подразделений. Следовало бы мне сперва спросить о том вашего позволения, но как дело идет к зиме и пароходы совершают уже свои последние рейсы, то я и прошу вас извинить мою поспешность ради этой причины.

Желание мое, не согласитесь ли вы взять прилагаемые экземпляры на рассмотрение Высочайшей Комиссии, а несколько из их числа переслать в действующие дивизии на Багдадском и Мосульском направлениях, с намерениями провести испытания в полной мере? Я соглашусь на все условия, какия только вам угодно будет предложить мне; и весьма одолжите, если соблаговолите поддержать ходатайство о моем вступлении в действующую армию.

Если вы не прочь от моего предложения, то я вас попрошу уведомить меня, могу ли я впредь посылать к вам оружие моего изобретения, изготовленное на Пожвинском заводе, и взамен получать от вас патроны к нему из фабрики княгини Лопухиной.

Покорнейше вас прошу почтить меня вашим уведомлением, и примите уверение в совершенном уважении преданнаго вам.

Г. К. Кушапов».

«P. S. Мой адрес: г-ну Габдулле Кушановичу Кушапову, управляющему завода Бр. Воронцовых в Пожве, в Перми, дом Кушапова, № 42».

Петербург. Михайловский замок.

Две недели спустя

Нельсон так и не решился атаковать форты и отдал приказ к отступлению. Красиво они уходили — сквозь взрывы и грохот мин, сквозь поднимающиеся к небу водяные столбы. При всей подлости, лицемерии и заносчивости англичан, в храбрости им не откажешь. Хотя и пустили впереди себя шведов, но тут уж традиции — въезжать в рай на чужом… хм… На сей раз тоже получилось, причем в буквальном смысле. А уж в рай или в ад, не мне решать. Да и черт с ними.

Прорвавшихся встречали канонерские лодки, еще перед постановкой минного поля пробравшиеся вокруг Котлина мелководным Северным каналом. И набросились подобно собачьей своре на подраненного охотниками волка с предсказуемым результатом. Из двух-трех десятков ракет с греческим, он же кулибинский, огнем, хоть одна, да достигала своей цели. В худшем случае… потому что чаще попадало не менее четырех. Чертов граф! Ведь клепал реактивные снаряды, невзирая на прямой запрет и отсутствие финансирования. Где взял денег? Накажу старого хрыча и не посмотрю, что победителей не судят, по особому совещанию пойдет. И стоимость канонерок, большинство из которых загоралось после первого же залпа, тоже оплатит из собственного кармана.

Из-за пожаров, кстати, нескольким супостатам удалось удрать. В том числе флагманскому кораблю с Нельсоном на борту. Жалко… Но, видимо, судьба припасла сэру Горацио крепкую намыленную веревку, поэтому упорно хранит своего баловня от остальных неприятностей. Ладно, что же теперь, подождем… пеньки и мыла в России много.

Я так и не узнал, почему Кулибин провожал парламентеров с таким довольным, пополам со злорадством, лицом. Сам граф молчал, а англичанин со шведом наверняка сейчас кормят рыб на дне Финского залива и не смогут открыть тайну Ивана Петровича. Не хочет, его дело.

Все это произошло две недели назад. Господи, как быстро летит время! Вот так не успеешь оглянуться, а уже умирать пора. А нельзя… столько еще не сделано и сколько еще не отомщено! Ты только не мешай, Господи, если помочь не в силах, уж дальше я сам как-нибудь справлюсь.