Мне снова 15... - Геннадий Марченко

– Жаль, Катюх, что тебе медведь на ухо наступил, а то я сделал бы из тебя звезду эстрады.

Следующие минут пять я бегал по квартире, уворачиваясь от мелькавшего в воздухе полотенца.

– Катька, пожалей мою ногу, мне ещё рано её так нагружать, – взмолился я после очередного витка по нашей жилплощади.

– Смотри у меня, в следующий раз так отделаю – мало не покажется, – сдерживая улыбку, заявила сестра и отправилась дальше мыть посуду.

А я вернулся к чёрно-белым клавишам своего вчерашнего приобретения. Расставаясь вчера после нашей сделки с пианино, мы с Владимиром Климентьевичем обменялись телефонами, и я пообещал сразу позвонить, как только мюзикл дозреет.

– А сколько примерно он будет дозревать? – подозрительно поинтересовался товарищ.

– В течение месяца, думаю, вряд ли больше, – ляпнул я довольно самоуверенно.

– Ну что же, будем ждать от вас звонка, Егор.

Сегодня же, прикинув, как говорится, хрен к носу, я понял, что за месяц, вероятно, напишу либретто вокальных номеров, а также всю сопутствующую музыку для танцевальных движений. И вероятно, смогу подобрать исполнителей. Не обязательно уже известных, можно обойтись студентами той же Гнесинки, если, конечно, начальство им не вломит за такую самодеятельность. А вломить вполне может. Но в принципе вопрос решаемый.

А вот дальше с организационной точки зрения начнутся подводные камни. Долго объяснять не буду. Но в юности я имел счастье прочитать книгу Карела Чапека «Как это делается», и от главы, посвящённой театру, в мою память на всю жизнь врезалось ощущение безнадёги и того, что с театром лучше не связываться. А мюзикл – это по существу то же самое.

Так что я не стал рвать жилы, а постарался просто забыть о своём обещании уложиться в календарный месяц. Занялся другими делами, которых хватало. В частности, вернулся к записи собственного альбома в составе уже апробированного трио «НасТроение». Иванов-Крамской и Каширский, несмотря на то что концертный сезон был в разгаре, в этот момент оказались в Москве и смогли выкроить время для репетиций. Договорились встретиться на моей квартире, тем более что мне, ещё прихрамывающему, уже не нужно было куда-то мотаться к фортепиано.

К приезду гитариста и флейтиста я подготовил с десяток композиций, на этот раз сделав упор на творчество БГ. «Я не могу оторвать глаз от тебя», «Она может двигать», «Платан», «Пока цветёт иван-чай» и «Золото на голубом» составили одну половину пластинки, как я себе фантазировал, предвосхищая будущее нашего альбома. Для «Платана» я выпросил у Михи губную гармошку, стараясь придерживаться оригинальной версии. Хотя в каждой песне всё равно добавлял что-то своё. Пару вещей позаимствовал у группы «Адо» – «Ветер и свирель» и «Веди себя хорошо». Для второй песни мне пришлось сесть за пианино, получилось довольно задорно.

Немного диссонансом выступили печально-лирические вещи «Наутилуса» «На берегу безымянной реки» и «Прогулки по воде». Эх, и влетит от худсовета за текст этой песни!.. Ну да ладно, волков бояться – в лес не ходить. На финал оставил «А не спеть ли мне песню» Олега Тарасова, ставшую известной как «О любви» в исполнении Чигракова. Заменил в тексте лишь одно слово, вместо «как Крутой» написал «ты крутой». В это время Игоря Крутого как композитора ещё не существует, вот и не надо вводить народ в заблуждение.

Репетиции продолжались три дня кряду, после чего договорились со студией, где за один день записали все десять треков. Альбом решил назвать как когда-то было у Чижа – «О любви».

– Ребята, вы исполняете отличные вещи, – сказал местный звукорежиссёр, вручая мне коробку с бобиной. – Почему не выступаете с концертами?

– На то есть причины, – вздохнул я, памятуя о своей футбольной ипостаси.

В эти годы футболисты не были так загружены постоянными сборами, как в будущем, однако, как мне и предрекали, совмещать спорт и музыку оказалось очень нелегко. Это вот сейчас, из-за травмы, я снова включился в процесс, а пока играл, о музыке пришлось почти забыть.

А спустя ровно месяц после покупки пианино о себе напомнил Владимир Климентьевич. Звонок раздался, когда я смотрел по телевизору концерт, посвящённый Дню Победы. Кобзон должен был закрывать мероприятие моей песней, то есть примерно через полчаса, так что время поболтать по телефону у меня оставалось.

– Егор, добрый день, это Завьялов вас беспокоит… Дада, тот самый, Владимир Климентьевич. Я по какому поводу… Месяц прошёл, а вы не звоните. Жена с дочкой беспокоятся. Наверное, какие-то проблемы возникли с написанием мюзикла? Может, я могу чем-то помочь? Правда, я всего лишь заведующий кафедрой в Московском архитектурном институте, к музыке и театру не имею никакого отношения…

«Помогите лучше материально», – едва не сорвалось с моего языка.

– Да, Владимир Климентьевич, возникли кое-какие сложности, но они вполне решаемы, просто процесс немного затянулся. А ваши девочки пусть не переживают – сделаем из вашей Ольги звезду. Знаете что… Пусть она приходит ко мне завтра, мы пока с ней порепетируем, что время-то терять. Сможет подойти, скажем, часам к трём дня?

– Конечно, завтра в три Оленька обязательно у вас будет! Как раз освободится с занятий. Только она приедет с мамой, Ниночка одну её не отпустит.

– Хм, ну, мама так мама, ничего страшного, – сдался я.

Нина Константиновна и Ольга Владимировна Завьяловы позвонили в мою дверь без пяти минут три. Мамаша и дочка выглядели как сёстры, только с небольшой разницей в возрасте. Нине Константиновне, по моим прикидкам, должно быть не меньше сорока, но я не дал бы ей больше тридцати.

– Милости прошу, дамы, – галантно приложился я к ручке сначала мамы, затем дочки. – Можете не разуваться… Нет, ну если хотите, то к вашим услугам наши гостевые тапочки.

Пару нарядных тапочек я купил сегодня утром, предвосхищая возможное развитие событий. Как оказалось, не зря потратил в общей сложности три рубля сорок копеек, тапки пригодились.

– Чай, кофе, бутерброды?

– Мне чашечку кофе, пожалуйста, – с видом королевы соблаговолила Нина Константиновна.

Пока мамаша, сидя в глубоком кресле, наслаждалась настоящим бразильским кофе, банка которого мне ещё под Новый год досталась по динамовской разнарядке в числе прочего набора деликатесов, мы с Ольгой приступили к распевке.

– Ой, у вас такое же пианино, какое мы хотели купить, но в последний момент сорвалось, – заявила она, касаясь изящными пальцами лакированной поверхности инструмента.

– Да, ваш папа рассказывал эту историю. А мне вот повезло, третий год играю, а всё как новенькое… Ну что ж, Ольга, давайте попробуем исполнить песню Эсмеральды под названием «Жить». Вот текст с нотами, но сначала я сам сыграю и напою, чтобы вам было понятнее.

Погонял её как следует и убедился, что папа не соврал: действительно высокое меццо-сопрано, причём довольно насыщенное, с характерной тембральной окраской. Девочке явно светила дорога на оперную сцену. И в мюзикле она не ударила бы в грязь лицом, только я пока незнаком с её актерскими способностями. Хотя и смысла в этом, честно говоря, не видел, всё равно я не был уверен, что мюзикл увидит свет в ближайшие годы. Это ведь нужно тратить массу времени и сил, собирать целую команду, а меня ждут в другой команде – футбольной. Сезон уже стартовал, и я как раз на следующей неделе планировал приступить к индивидуальным тренировкам.