Десять месяцев (не)любви - Юлия Монакова

— Вы в порядке, Марк Александрович? — нерешительно спросила она. Он дёрнулся от её вопроса, точно застигнутый врасплох. На несколько бесконечных мгновений их глаза пересеклись. Его — серые, и её — серые…

— Не надо выстраивать баррикады, — сказала Полина тихо-тихо, не отрывая от него взгляда. — Я не собираюсь нападать, Марк Александрович. Не бойтесь.

— Я себя боюсь, а не тебя, — ответил он, снова нечаянно переходя на "ты", как у себя дома, хотя в стенах университета обычно поддерживал вежливо-официальное обращение.

Полина подхватила сумку и, даже не попрощавшись, выскочила из аудитории — скорее, скорее, куда-нибудь, бегом отсюда… только бы он не заметил её слёз.

МАРТ

Илона

Наконец, пришла долгожданная весна. И пусть пока только календарная, так как температура на улице держалась преимущественно минусовая и по-прежнему лежал снег — всё равно явственно и свежо веяло влажным дыханием молодого ветра. С каждым днём предвкушение надвигающегося тепла всё усиливалось, солнце светило уже совсем не по-зимнему, днём иногда капало с крыш, и Илона специально распахивала в квартире все окна, чтобы послушать эту звонкую и переливчатую весеннюю песню.

В эти дни она особенно полюбила в одиночестве бывать на набережной. Брала с собой тёплый плед, термос с чаем — и часами просиживала на лавочке, глядя на пока ещё скованную льдом поверхность Волги.

Она старалась ни о чём не думать. Просто дышала полной грудью, словно училась этому заново. Будто возрождалась, восстав из пепла. Её не на шутку измучили эта осень и эта зима… Хотя, казалось бы, всё прекрасно: Илона впервые за несколько лет не одна, у неё появился любимый мужчина. Но…

Всё чаще и чаще ей вспоминались Асины слова о том, что Марк всё равно уйдёт. Но куда ему идти, к кому? Он ведь совсем один, у него в этом городе никого нет, кроме Илоны. Она — самый близкий ему человек. На Полину Кострову он в последнее время даже не смотрит, да и студентка тоже, кажется, успокоилась и остыла. Кто не увлекался в юности? Для неё, видимо, это как раз и было мимолётным увлечением. Странно было бы не увлечься — такой привлекательный и импозантный научный руководитель, тут у любой голова пошла бы кругом… Нет, Илона не винила Полину. Она понимала её. А Марка это наваждение тоже рано или поздно отпустит. Обязательно отпустит!

И всё-таки его поведение тревожило Илону. Всё регулярнее в глазах Марка она ловила странное выражение, которое не могла толком расшифровать. Отчаяние? Безысходность?.. Она знала, что существуют разные типы депрессии. Есть, к примеру, та, что диагностируется врачами: это когда человек, просыпаясь, каждое утро хочет выйти в окно. А есть депрессия вялотекущая — когда объективно, вроде бы, всё в порядке, и из окна прыгать не хочется, а ничего не радует. Вот и у Марка, скорее всего, был именно второй случай.

Может быть, стоит уговорить его сходить к психотерапевту? Но Илона тут же отказалась от этой мысли: да не нужен, не нужен никакой психотерапевт! У Марка не так уж всё запущено. Он просто устал, вот и всё. У него был непростой год. Надо заваривать ему чай с ромашкой, с мятой… ещё больше окружить любовью и заботой… Правда, иногда ей казалось, что чем большей заботой она его окружает — тем больше он задыхается. Но Илона гнала от себя подобные догадки. Если бы в самом деле хотел — давно ушёл бы, уговаривала она себя, прекрасно понимая, что не давала ему ни малейшего шанса уйти с миром.

Был бы он хоть чуточку посильнее, пожёстче… наверное, у них изначально не зародилось бы никаких отношений, а если бы всё же зародились — он давно послал бы её подальше в самых недвусмысленных выражениях. С другой стороны — будь он слабее, чем есть… наверное, сейчас вполне успешно ходил бы "на сторону", к той же Полине, и плакался обеим, что просто не может определиться.

Стоп, стоп — ну какая Полина? С чего вдруг мысли о ней опять лезут в голову? Ведь там всё кончилось, даже не начавшись… И не могло начаться. Потому что Марк — это Марк. И он сейчас с Илоной. Почему-то…

Ладно, всё это пустяки, какая разница — почему он с ней? Главное — именно с ней, а не с кем-то ещё. Может, даже получится выкроить время и слетать с ним вместе к морю, хотя бы на майские праздники… И всё у него пройдёт. И апатия, и отчаяние, и хандра, и… тоска о несбывшемся.

Досадно, что в Петербурге у него до сих пор никак не продастся квартира. Вобще-то, Марк жил там с женой, но принадлежала она ему, он купил её ещё до свадьбы. А теперь вот словно сама судьба не желает его отпускать, Питер всё держит и держит… Каждый раз Марк уезжает на встречу с потенциальными покупателями, которых подбирает ему риелтор, и всякий раз сделка по разным причинам срывается. А действительно ли он хочет окончательно разорвать все свои связи с северной столицей, в страхе думала иногда Илона — может, подсознательно сам оттягивает и оттягивает прощание?.. Надеется в глубине души, что когда-нибудь вернётся обратно в Питер?..

Подобные думы всегда расстраивали Илону. Вот и сейчас она невероятным усилием воли заставила себя переключиться на что-нибудь другое, более приятное. К примеру… к примеру, на Кирилла Рыбалко.

Женился… Сам ещё ребёнок, мальчишка, и голубоглазый младенец — жена. Обоим ещё понадобится много тепла человеческого… Очень хотелось верить, что они справятся. Ася держала её в курсе профессиональных успехов Кирилла, но ведь важно ещё и то, что у него на сердце…

Илона всматривалась в ледяную гладь реки и не понимала, отчего на глаза наворачиваются слёзы — то ли от яркого слепящего света, то ли от ветра… Она не сразу заметила, что вдоль кромки берега лёд существенно потемнел. Это означало, что он был тонким, прогретым солнцем… готовым вот-вот вскрыться и начать своё мощное, завораживающее движение. Как ни заковывай сердце в ледяные оковы, как ни удерживай… а всё равно выглянет солнце и растопит эту толщу льда. И всё тщательно сдерживаемое неизбежно вырвется наружу.

Илона очень любила наблюдать каждую весну за ледоходом. Вот и сейчас, поднимаясь со скамейки и забирая плед, она с рассеянной улыбкой подумала, что надо будет непременно прийти сюда с Марком.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

От тревожных мыслей и печальной смуты не осталось и следа. Всё ещё улыбаясь, она заспешила домой.

АПРЕЛЬ

Дни неслись с совершенно неконтролируемой скоростью. Если зима была нудной, тягучей, бесконечной — то весной как никогда остро хотелось жить, ловить каждое ускользающее мгновение, чувствовать на всю катушку, дышать взахлёб… Студенты поголовно крутили романы: даже пятикурсники, которым сейчас надо было думать о предстоящих госах и защите диплома, с головой погрузились в любовные переживания. Молодые преподавательницы сменили тяжёлые пальто, шубы и пуховики на яркие легкомысленные курточки. Секретарша Муся с облегчением избавилась от ненавистной зимней шапки и навертела на голове задорных кудрей.