Убить Сталина - Евгений Сухов

— Узнали, кто он такой?

— О нем практически ничего не известно, только имя. Судя по приставке «фон», очевидно, он из какой-то немецкой аристократической семьи. Но не исключено, что это всего лишь его псевдоним. Диверсанты рассказали о том, что в их задачу входило пробираться небольшими группами в Москву, чтобы затем напасть на дачу Сталина и уничтожить руководителя государства. Вся эта операция была разработана руководителем «Предприятия „Цеппелин“ оберштурмбаннфюрером Грейфе. Мы не исключаем вероятности, что каким-то образом тот имеет своего человека в нашей военной разведке. На это указывают различные косвенные данные.

— Например?

— Им известны имена и даже привычки некоторых руководителей подразделений охраны. Простым оперативным путем получить такие данные невозможно. На это же указывает наглость и самоуверенность, с которой действуют диверсанты. Не исключено, что они собирались напасть на дачу Сталина по команде именно этого человека.

— И чья же это может быть команда? Кто этот человек?

— Человек, которому выгодна смерть товарища Сталина. Я не удивлюсь, что это может быть лицо, входящее в самые верхние эшелоны власти, — Марков не посмел назвать фамилию.

— Понятно, к чему ты клонишь, — невесело хмыкнул Абакумов.

— Что касается этого фон Фелькерзама, то не исключено, что он имел какие-то дополнительные инструкции. Во всяком случае, Грейфе несколько раз в присутствии группы намекал на какую-то особую его роль. Но об этом точно ничего пока не известно.

— Продолжайте искать этого фон Фелькерзама. Уверен, что он скоро объявится в Москве.

— Есть еще одна неприятная новость, товарищ заместитель наркома обороны.

— Что такое?

— Убит Бычков. Наружным наблюдением было установлено, что накануне убийства его посетил адъютант Берии — Иван Лысенков.

— Значит, обрубают концы?

— Получается, что так, товарищ заместитель наркома обороны.

Когда ждешь, то время всегда тянется медленно и особенно сильно хочется курить. Говорят, что вспышка спички видна на расстоянии нескольких километров. Так что с самолета можно заметить эту вспышку раньше, чем послышится шум моторов. Ермолаев посмотрел на часы. По времени самолет должен был находиться в точке выброски уже полчаса назад, однако его до сих пор не было.

Торопливо подошел радист.

— Товарищ капитан, получено сообщение, что ожидаемый самолет угодил под обстрел наших зениток. Его сбили километрах в двухстах отсюда. Приказано перекрыть дороги, ведущие на Смоленск, и задерживать всех подозрительных. Особенное внимание следует уделять мотоциклистам.

— Хорошо, — разочарованно протянул Ермолаев, понимая, что ему предстоит еще одна бессонная ночь. — Передай, что задачу понял, начинаем выполнять.

* * *

Смеркалось. В просвет между низкими облаками кривым темно-желтым рогом выглянула луна. С моря потянуло заметным холодком. Маврин невольно поежился. Главное, чтобы аэродром не затянуло туманом.

Командир экипажа, высокий немец с гладко зачесанными черными волосами, неторопливо курил. На летной форме никаких знаков различия, полевое кепи небрежно заправлено под ремень. Докурив, он щелчком отшвырнул окурок далеко в сторону и слегка попинал ногой по каучуковым гусеницам самолета. Задрав голову, посмотрел на четырехмоторный гигант «Арадо-332». Машина была спроектирована специально по заказу Главного управления имперской безопасности для особо сложных операций. Кроме укрепленной обшивки, проверенной в специальных лабораториях, самолет имел особые каучуковые гусеницы с двадцатью колесами, благодаря которым был способен приземляться даже на болотах и вспаханном поле.

Командир экипажа был горд, что именно ему выпала честь управлять таким необычным гигантом.

В хвостовой отсек несколько солдат закатывали мотоцикл с коляской. Получалось у них плохо, мотоцикл, будто бы упираясь, постоянно соскальзывал с трапа. Был момент, когда он едва не упал на землю, но высокий ефрейтор в форме люфтваффе успел подставить плечо, спасая машину от неминуемого падения. Очень хотелось верить, что дорога мотоцикла из самолета окажется не такой трудной.

Маврин невольно хмыкнул. Вот было бы дело, если бы запланированный полет сорвался из-за поломки мотоцикла. Три дня назад по приказу Кальтенбруннера в район Медведкова была заброшена группа парашютистов, которые должны были подготовить площадку для приземления и встретить самолет. Сразу же после приземления они доложили о том, что десантировались благополучно и приступили к расчистке территории, чтобы принять самолет.

Что означало задержать самолет еще на одни сутки?

По существу, это равносильно краху всей операции. Расчищенную площадку может заметить кто-нибудь из местного населения и сообщить куда следует. Или диверсанты будут обнаружены и уничтожены.

Наконец мотоцикл вкатили в салон самолета, и солдаты облегченно перевели дыхание. Вот теперь можно и закурить. Образовав круг, они потянулись за сигаретами. Маврина неизменно удивляла привычка немцев пользоваться исключительно своими сигаретами. Редко можно было наблюдать картину, когда кто-то из солдат угощает собравшихся куревом.

Вот и сейчас каждый достал свою пачку и вытащил по сигарете. А вот огонек нашелся у одного — зажигалка, сделанная из «лимонки», — у того самого белобрысого ефрейтора, что предотвратил падение мотоцикла. По большому счету за подобную расторопность полагалась бы награда, ведь не каждому удается спасти от провала столь тщательно подготовленную операцию. Щелкнув зажигалкой, ефрейтор аккуратно дал прикурить остальным.

Маврин ожидал, что к отлету подъедет сам Кальтенбруннер, лично отвечающий за операцию перед Гитлером, или, во всяком случае, кто-нибудь из его ближайших помощников. Но время стремительно приближалось к назначенному часу, а высокое начальство так и не появилось.

В тревожном ожидании находился и оберштурмбаннфюрер Грейфе. Хотя внешне его настроение почти не проявлялось. Ну разве что он сделался менее улыбчивым. Нужно было действительно очень хорошо его знать, чтобы понять — тот нервничает всерьез. Но и это можно было списать на обычную усталость. Сейчас он о чем-то разговаривал с начальником аэродрома, и по тому, как оживленно разворачивался их диалог, становилось понятно, что они давно знают друг друга.

Неудивительно, именно с этого аэродрома под Ригой чаще всего взлетают самолеты, направляющиеся в тыл к русским. Так что у начальника аэродрома был накоплен немалый опыт. С ним нередко советовались, в какое именно время следует отправлять самолет, по какому из коридоров удачнее всего перебираться через линию фронта и о массе разных вещей, о которых может знать только человек, не раз пересекавший линию фронта.

Свое летное мастерство командир экипажа начал шлифовать еще четырнадцать лет назад в небольшом провинциальном городке Липецк, на его восточной окраине. Советский Союз был едва ли не единственной страной, разрешившей Германии обучать на своей территории военных летчиков. А еще через несколько лет он возглавил одну из таких школ и отличался неприкрытой ненавистью к коммунистам, которую никогда не скрывал перед своими слушателями. И поэтому было странно, что на протяжении двух лет, пока он возглавлял школу, русские контрразведчики не пристрелили его где-нибудь в подвале.