Неучтённый фактор - Олег Маркеев

"З". – Да оба они мудаки. Филатов, конечно, профессионал. Ларин пока свой интеллигентный пятак морщит и думает, как эту кучу дерьма разгрести, чтобы не запачкаться, твой Филя весь по уши вымажется, а результат даст.

"Д". – Ха-ха-ха! За то и ценю! Так как решим, Иваныч? Стоит мне на трибуну выползать, или как?

"З". – В принципе, согласен. Это же не мое личное, под тебя все делалось. Я, так, рулю по мере сил. "Движение", мать их за ногу! Пока педаля под задницу не дашь, никто не двинется.

"Д". – Ты на завтра сможешь все организовать?

"З". – Без проблем. Только тут такое дело… Родня от старика фактически отказалась. Мне все разгребать предстоит. Считай, что от имени скорбящих обращаюсь: дай указание Филатову, пусть выдаст тело. Что там следакам копаться? Распластали уже, наковыряли, что надо, вот и хватит.

"Д". – Сделаю, Иван. А с утречка я перезвоню, и мы окончательно договоримся. Где планируешь отходняк Карнаухову петь?

"З". – В штаб-квартире, само собой.

"Д". – Ладно, поддерживаю. Место у вас там на всех хватит. Орлов Филатова загодя пустишь?

"З". – Да пусть хоть ночуют, мне то что!

"Д". – Вот и договорились. О, погоди! А разве не на третий день полагается закапывать?

"З". – У нормальных – да. Только Карнаухов такой христианин, как я японская гейша. У него партбилетов больше, чем у тебя орденов. По-моему, если он во что-то и верил, так это в таблицу умножения.

"Д". – Эк, ты, Иван! О мертвом же либо хорошо, либо…

"З". – А я еще хорошо! У меня тут все такие. Послушаешь, что скажут, когда я помру.

"Д". – Иван, ты не не каркай. Ты мне еще нужен.

"З". – Приятно слышать. Да, вот чего еще! Тут созрела инициатива бросить моих хунвейбинов на восстановление Питера. Ты как на это смотришь?

"Д". – Да, вроде бы, ничего идейка… А не жалко?

"З". – А что их жалеть? Пацаны молодые, силы девать некуда. Пусть поработают. Заодно генофонд в городе подправят. А то совсем уже запрыщавели от спермотоксикоза.

"Д". – Ха-ха-ха! Ну ты дал, Иван!

"З". – Я так понял, ты поддерживаешь?

"Д". – Ага, особенно в части, касаемой генофонда. Ха-ха-ха!

"З". – Я планирую завтра клич бросить. Или ты огласишь?

"Д". – Не, давай лучше ты с инициативой выступи, а я поддержу.

"З". – Договорились. Значит, я даю команду собрать пацанов в казармах, чтобы речь слушали и дружно в ладоши хлопали. И сразу – в поезд. Нормально?

"Д". – Нормально. Все, жду утром звонка. И еще раз – мои соболезнования.

"З". – Спасибо.

Резолюция: В дело!

Подпись: Филатов

Преторианцы

В трубке на низкой ноте пульсировали короткие гудки.

Филатов положил трубку на рычаги.

– Это называется – перехвать инициативы, – Первый самодовольно усмехнулся.

– Этого мало, Валентин, – произнес Филатов.

На скулах Первого забугрились желваки.

– Хватит на этот раз, – процедил он.

– Старосту пора за ребро подвесить, – твердо глядя ему в глаза, произнес Филатов.

Первый моментально вспыхнул.

– Хочешь посорить меня с Движением?! – он, как всегда без всякого перехода сорвался на крик. – Только всех построили, так опять бардак начинаешь!

В комнатке, куда была проведена линия ВЧ-связи, было тесно. Первому, вскочившему из кресла, пришлось встать почти вплотную с Филатовым. Положение было явно не в его пользу. Миниатюрного сложения, сухопарый, с уже наметившимся брюшком, он проигрывал Филатову, грузному и мощному, как римскоу борцу. Особенной пикатности внешнему виду шефу президентской охраны добавлял скошеный на бок нос. "За одного битого двух не битых дают", – подкалывал его Первый. Филатов терпел, или умело скрывал раздражение за косой улыбочкой боксера-супертяжа.

– Чье Движение, наше или Старостина?

– Мое! – выкрикнул ему в лицо Первый. – Только не царское это дело в дерьме ковыряться. Старостина мне пока заменить некем.

Филатов даже не пошевелился. Дорога к двери была заблокирована его мощным телом.

– Старостин насадил своих людей от Москвы до Владивостока. Его "Молодые львы" – банды отморозков, сбитых в батальоны штатной структуры спецвойск. По первому щелчку они растерзают любого.

– А у тебя Гвардия! – оборвал его Первый.

– Вот и верни ее в Москву. Дело пахнет большой дракой. Я еще раз прошу, верни моих людей на улицу. Сам же видишь, обкладывают нас!

– О! Только не начинай, прошу тебя, – скривился Первый. – Опять к Скобарю докопался!

Филатов стиснул зубы.

Все началось с доклада на Совете. Новый командующий СБР МЧС Скобарь выложил на стол сводки по основным особо опасным производственным комплексам. Практически на всех сложилась ситуация близкая к чрезвычайной. Только случай или Господь бог еще берег их от цепной реакции катастроф. Все держалось на соплях, честном слове и матюгах. Картина для России привычная, и по мнению Филатова, не стоило делать круглые глаза, но сработал "эффект жаренного петуха", клюнувшего в самую способствующую мышлению часть тела.

Оказалось, в одной Москве все еще оставалось сто шестьдесят объектов радиационной опасности, не считая химических производств и неучтенного числа лабораторий и прочих "шарашек". Намек на безопасность первых лиц государства был достаточно тонок. Чего от генерала Скобаря никто не ожидал.

Первым поднял крик премьер правительства. Ему по должности полагалась орать "держи вора". В дискуссии, кто и насколько виноват, чуть не передрались. Под эту горячку Филатов упорно пытался добиться от Первого приказа передать охрану особо опасных объектов частям Президентской гвардии. Сидевший до поры, как медведь в малине, Старостин неожиданно вылез на трибуну. Давить он умел. А в тот раз под его нажимом хрустнули позвонки у всех.

Совет принял "вполне разумное и обоснованное" предложение отдать объекты, а значит, и патрулирование города, частям МЧС, структурно входящими в СБР Скобаря. А Президентскую гвардию, численностью в три дивизии, рекомендовали шире использовать по прямому назначению – давить партизанщину как основную угрозу власти. Дружно проголосовали за создание единого штаба антитеррористической войны в составе командующих войск МВД, СГБ и Президентской гвардии.

Филатов, как непосредственный начальник частей Президентской гвардии, конечно, получил щелчок по носу, но уж больно он его, считал Первый, стал совать не в свои дела.