Журнал 64 - Юсси Адлер-Ольсен

Он со вздохом посмотрел на доску и на клочке бумаги отыскал мобильный номер Криса-психолога. Мёрк не горел желанием заносить этот номер в свою записную книжку, но все же теперь лучше воспользоваться им, чем тащиться в такую дрянную погоду на улицу Анкер Хегорд.

– Крис ля Кур, – ответили из трубки.

Что за идиотская фамилия?

– Карл Мёрк.

– Карл, у меня сейчас нет времени с вами разговаривать, я жду пациента. Перезвоните мне завтра с утра пораньше.

Проклятие. Значит, сегодняшний вечер у Моны снова окажется коту под хвост.

– Простите, Крис, – поторопился он сказать. – Мне жутко жаль, что сегодня я не смог прийти к вам, но я был слишком занят на работе. Пожалуйста, примите меня в понедельник во второй половине дня. Мне это необходимо.

Последовавшая пауза вселяла ужас, как временной интервал между словами «вы приняты на работу» и «вы уволены». Несомненно, сей самоуверенный любитель одеколона передаст все Моне.

– Хм, вы так считаете? – наконец вымолвил он.

Карл уже собирался было спросить: «Что именно?» Но вовремя понял.

– Абсолютно. Думаю, ваше лечение будет для меня чрезвычайно полезно, – заверил он, при этом больше думая о доступе к телу Моны, щедрой во всех отношениях, нежели о психологическом воздействии на свои замысловатые мозговые извилины.

– Хорошо, пускай будет понедельник. В три, как сегодня, договорились?

Карл посмотрел на потолок. Ну да, а что еще оставалось?

– Спасибо, – и он положил трубку.

– У меня для тебя две новости, Карл, – прозвучало за спиной.

Мёрк ощутил запах духов, прежде чем она успела сказать что-то еще. Словно в воздух устремился бурный поток едкого вещества и обволок его. Весьма сложно было это игнорировать.

Карл оглянулся на Розу, стоявшую в дверях с кипой газет под мышкой.

– Что у тебя за духи? – спросил он, прекрасно осознавая, что следующая ее реплика может быть весьма язвительной, если Розе покажется, что ему не понравился ее парфюм.

– Духи? А, это Ирсины.

На том и порешили. Нельзя было так скоро предать Ирсу забвению.

– Во-первых, я проверила Герберта Сёндерскова, с которым вы встретились в Хальсскове. Как он и утверждает, он не мог иметь непосредственного отношения к исчезновению Нёрвига, так как находился в Гренландии с первого апреля по восемнадцатое октября тысяча девятьсот восемьдесят седьмого года, юридически представляя метрополию.

Карл кивнул, чувствуя в пищеварительной системе какие-то неприятные ощущения.

– Во-вторых, «Бенефис» является исследовательским институтом, финансирующимся из частных фондов. Помимо политических аналитиков, работающих там внештатно, имеется один штатный сотрудник, а именно Луис Петерсон. Они работают портфельным методом, то есть составляют краткие заметки, в которых занятым политикам очень просто и быстро ориентироваться. В высшей степени популистский, тенденциозный и, по моему мнению, лживый материал.

«Не сомневаюсь», – подумал Карл.

– Кто стоит за этой организацией?

– Лизелотте Сименс. Она – председатель правления, а ее сестра – директор.

– Хм, мне это ни о чем не говорит.

– Как и мне. Но я слегка пошерстила ее прошлое. Сказать по правде, пришлось углубиться аж на двадцать пять лет назад, проследив ее различные адреса по национальному регистру, прежде чем я сумела обнаружить, что с чем связать.

– И оказалось?..

– Тогда она проживала в Хеллерупе под одной крышей с довольно известным врачом-гинекологом по имени Вильфрид Лёнберг, ибо он был отцом этих двух сестер. Весьма любопытный факт!

– Так-так. – Карл слегка подался вперед. – И почему же?

– Потому что Вильфрид Лёнберг также является одним из основателей «Чистых линий». Ты никогда не видел его по телевизору?

Карл попытался вспомнить, но бурчащий живот мешал ему думать.

– Ладно. А что ты собираешься делать с газетами?

– Мы с Ассадом вновь прочешем период, в течение которого исчезли все эти люди, но теперь хотим использовать другие газеты. Нужно удостовериться, что учтены все случаи.

– Прекрасная работа, Роза, – сказал Мёрк, пытаясь прикинуть расстояние до туалета в прыжках.

Спустя десять минут он стоял перед Ассадом совершенно бледный.

– Я поеду домой. Мой желудок просто невыносим.

«Сейчас он скажет: “Что ты сказал?”» – подумал Карл.

Однако вместо этого сириец запустил руку под стол, выудил оттуда зонтик и протянул со словами:

– У дромадера есть такая проблема – он не может кашлять и испражняться одновременно.

Леший его знает, о чем он.

По дороге домой Карл изо всех сил давил на педаль газа, ибо желудок расстроился совершенно. Если бы его остановил кто-то из коллег из отдела дорожного движения, он бы сослался на форс-мажорные обстоятельства. Мёрк даже подумывал приладить на крышу синюю мигалку, потому что минуло несколько десятилетий с тех пор, как он последний раз наложил в штаны, и, по статистике, это не должно было повториться.

Поэтому он был готов выломать входную дверь, обнаружив ее запертой. Какой негодяй вздумал закрыть ее на замок?

После пяти спасительных минут, проведенных на унитазе, Карл наконец обрел покой. Через два часа он должен был предстать перед Моной с начищенными зубами и превратиться в массовика-затейника для ее монструозного внука.

Харди не спал, когда Карл вошел в гостиную. Он лежал и смотрел на дождь, хлещущий из переполненных сточных желобов.

– Дерьмовая погода, – сказал бывший напарник, заслышав шаги Карла. – А я бы все-таки дал миллион за то, чтобы выйти на улицу хотя бы на двадцать секунд.

– Ну, Харди, привет, что ли. – Карл сел на край кровати и приветливо улыбнулся товарищу. – Теперь во всем какая-то невезуха. Я только что подцепил жуткий желудочный грипп из-за этой погоды.

– Правда? И за это я тоже не пожалел бы миллиона.

Мёрк улыбнулся и проследил за взглядом Харди. На одеяле лежало открытое письмо, и полицейский сразу же узнал адрес отправителя. Подобное письмо он и сам рассчитывал вскоре получить.

– Ага. Значит, государственные органы признали ваш с Минной развод, насколько я могу судить… И как ты к этому относишься?

Харди сжал губы и старался смотреть куда угодно, но только не на лицо Карла, выражающее сострадание. Поистине душераздирающий момент.

– Позволь ничего не отвечать, – произнес он спустя минуту глубокого молчания.

Карл понимал его лучше кого бы то ни было. У них был прекрасный брак. Возможно, лучший из всего его окружения. Через несколько месяцев они бы сыграли серебряную свадьбу, но пуля помешала.