Наковальня льда - Майкл Роэн

— Не такой хилый, как большинство людей, просто недокормленный! Ладно, мы позаботимся о твоем питании!

— И обо всем остальном, — резко добавил Андвар. — Ибо помните, теперь вы оба отвечаете за него! Воина вы отведете к причалу и там передадите в распоряжение начальника стражи, но другой остается на вашем попечении! А с тебя, человек-кузнец, я возьму другое обещание. Возможно, настанет день, когда мы разрешим тебе вернуться к твоим сородичам. Нам все равно, что ты будешь говорить о нас наверху, хорошее или плохое, — но только мы имеем право решать, с кем делиться своей мудростью. Поклянись своим высоким искусством, что никогда не раскроешь наши секреты! А потом уведите их и завяжите им глаза, чтобы они не проведали дорогу!

Керморван презрительно хмыкнул, но Элоф произнес слова клятвы, и их обоих вывели из зала. Стражники проводили их по коридорам через гулко хлопавшие двери в какое-то просторное место, где воздух был свежее и прохладнее, чем в тронном зале. Они шагали по мостовой; звук текущей воды становился все отчетливей, и наконец под их ногами заскрипели доски причала. Там стражники препоручили Элофа заботам Илс и Анскера, а Керморвану приказали следовать за ними на борт корабля. Воин рассмеялся:

— Итак, наши испытания начинаются! Будь здоров, мой кузнец, учись прилежно! И береги пальцы, когда будешь стучать по наковальне!

— А ты береги голову, когда будешь работать в пещерах с низким потолком!

Илс помогла им обменяться рукопожатием, и Керморвана отвели на борт. Элоф стоял, прислушиваясь к тихому хлопанью парусов, поскрипыванию корпуса и хриплым командам. Одиночество нахлынуло на него с новой силой. Внезапно он почувствовал, как кто-то откинул с его головы низко надвинутый капюшон.

— Стражники ушли, так что долой эти глупости! — решительно сказала Илс.

— Ну что же, — покровительственным тоном произнес Анскер. — Поскольку нам придется запереть тебя в четырех стенах, то будет жаль, если ты хотя бы одним глазком не взглянешь на царство дьюргаров. Смотри!

Элоф поморгал, посмотрел на Илс, а затем медленно огляделся по сторонам, словно не веря своим глазам. Обстановка настолько напоминала прохладный летний вечер на земле, что он даже не думал о том, где находится на самом деле. Он стоял на широком речном причале, врезанном в каменный склон; над водой разворачивались белые паруса, хлопавшие от дуновения легкого ветерка. Подземный поток уходил в темное жерло пещеры в дальней стене. Взгляд Элофа скользил по этой стене все выше и выше, словно в надежде увидеть хотя бы полоску неба над высокими склонами долины. Но небо отсутствовало. Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы устоять на ногах перед величием этого зрелища, по сравнению с которым все, созданное человеческими руками, выглядело мелким и незначительным. Над причалом круто поднимались мощеные улицы с рядами невысоких, но массивных домов; окна отливали слюдяным блеском в сумеречном свете. Еще выше поднимались стены и башни цитадели, целиком высеченной из камня. Окруженная тройным кольцом крепостных стен без единого шва или зазора, она господствовала над домами, башенками и галереями столицы дьюргаров. Но цитадель, в свою очередь, казалась крошечной, ибо весь город и его окрестности располагались внутри грандиозной пещеры, похожей на огромный холм, полый изнутри. В монолитном потолке не было проемов, за исключением узких туннелей и отдушин, откуда сочился рассеянный свет, более тусклый, чем сияние светильников над рекой. Элоф подумал о том, куда может вести подземный поток, о других пристанях и пещерах под горным хребтом. Великая мощь царства дьюргаров предстала перед ним в виде некоего легендарного чудища, спавшего под землей, пока память о нем не изгладилась за долгие века. Но оно еще могло восстать ото сна, на ужас и удивление всему свету.

— Как видишь, внутреннее тепло земли в этих глубинах согревает воздух, — промолвил Анскер, вроде бы не заметивший потрясенного вида кузнеца. — Он вступает в противоборство с холодным воздухом горных вершин, а потому находится в постоянном движении по протяженным пещерам нашего царства. Таким образом возникают ветра, наполняющие паруса кораблей, а сам воздух остается свежим и чистым.

Элоф кивнул с невольным благоговением:

— Теперь я понимаю, как глупо выглядели наши дерзкие речи, обращенные к лорду Андвару! Как могут эквешцы или даже сам Великий Лед угрожать вам в такой твердыне?

Илс энергично покачала головой.

— Глупо? Не говори так. За последние сто лет никто не произносил более здравых слов на общем совете. У меня сердце пело от радости. Андвар привык настаивать на своем, и, кроме того, он сильно недолюбливает людей. В его памяти еще живы те времена, когда люди вытесняли нас с возделанных земель и охотничьих угодий.

— Мы тоже большей частью добываем себе пропитание на поверхности земли, — добавил Анскер. — Наши поля и фермы находятся на высоких горных террасах. И в этом смысле мы так же уязвимы перед наступлением Льда. Мало-помалу ледник может сокрушить даже горный хребет. Слышал ли ты когда-нибудь, как лопается камень морозными ночами, а основание глетчера скрежещет о скалы? Но есть и более быстрый способ победить нас. Если Лед сможет сковать нас холодом, сделать зимы вьюжными и украсть большую часть летнего тепла, посылая морозные ветра и туманы, то снежные шапки на горных вершинах начнут расти. Снеговая линия, двинется вниз, убивая все живое на своем пути. Очень скоро она сама превратится в глетчер, на пути которого уже не будет горного барьера — лишь ваши земли и море за ними. Так Лед плодит сам себя, глумясь над жизнью, которую он презирает!

— А дьюргары? — хрипло спросил Элоф. — Мастер Анскер, что же тогда случится с вашим народом?

— Смерть и забвение, — сурово ответил тот. — Все мы ляжем в общую могилу: наши воздушные шахты закупорятся, реки замерзнут. Царство дьюргаров погибнет без тепла и свежего воздуха, а наши высокие поля и пастбища превратятся в снежные пустоши или будут опустошены темными существами, что приходят вместе со Льдом. Но это случится еще не так скоро, ибо Лед быстрее всего движется там, где ему не противостоит разумная воля и мужество, где есть лишь беспощадная борьба, угнетение и кровопролитие.

Элоф медленно кивнул.

— Я вспоминаю слова мастера-кузнеца, когда он впервые показал мне сияние Льда, о том, как оно умерщвляет тело и укрепляет разум, вымораживая все животные страсти и оставляя лишь чистую мысль. Возможно, люди и дьюргары оскорбляют Лед одним своим существованием и он не выносит присутствия огромной массы думающих и чувствующих существ. Поэтому он может выступить против нас, лишь когда мы уже раздроблены и ослаблены.

— Так люди восстают против людей, а иногда и против дьюргаров, — согласился Анскер. — Хорошо, что наша древняя вражда забыта, а еще более древняя дружба восстановлена, пусть и временно. Надеюсь, это послужит первым шагом к примирению, ибо, хотя нам придется ограничить твою свободу, ты все же будешь нашим почетным гостем. Пойдем же!

Причал тянулся вдоль всего берега реки, упираясь в огромные каменные блоки, подобные тем, из которых была сложена башня мастера-кузнеца. Через равные промежутки стояли высокие колонны со светильниками, отбрасывавшими красновато-золотистые отблески на темные воды подземной реки. Металлические лестницы и трапы, выкованные с необычайным мастерством, спускались к самой воде.