The Mitford murders. Загадочные убийства - Джессика Феллоуз

— Тогда почему же Стюарт Хобкирк написал в Скотланд-Ярд, прося их прекратить привлекать его к расследованию и воздерживаться от этого впредь, поскольку последний допрос — я цитирую — «глубоко расстроил его»?

— Я тут ни при чем, сэр. Честное слово.

— Салливан, у меня нет больше сил слышать об этом. Своими признаниями вы только усугубляете свое положение. Мало того, что столичная полиция вечно задирает нос перед нами, так теперь, по вашей вине, все выглядит так, будто я не способен руководить действиями своих подчиненных.

— Я понимаю, сэр. Простите, сэр. — Гай уставился в пол.

Он не знал, что делать. Он мог только сказать правду, какой бы печальной она ни казалась. Однако возникал вопрос: кто, черт возьми, еще мог видеться с Хобкирком?

— Я возлагал на вас, Салливан, большие надежды, — сказал Джарвис. — Да, большие надежды. Но больше я не в силах ничего сделать. Разговоры со свидетелями по этому делу, не важно по какому праву, но главное — без моего разрешения, означают немедленное увольнение. Убирайтесь из моего кабинета и оставьте ваш жетон на стойке дежурного. Он вам больше не понадобится.

На второй — последний — день званого приема ланч подали пораньше, без четверти час, после чего Нэнси собиралась пригласить мистера Лакнора прогуляться по саду, естественно, в сопровождении Луизы. Самой Луизе оставалось лишь подготовиться к этой прогулке, придумав, как попросить Роланда выполнить их просьбу. Нервничая и дрожа, как осиновый лист, она все-таки осознала, что это надо сделать: положить конец ее страхам перед Стивеном. Он слабохарактерный человек, и она не сомневалась, что угрозы от настоящего мужчины будет достаточно, чтобы устрашить и спровадить его. Ей просто надо доверить Нэнси сыграть свою роль.

Склонившись, Кэннон поцеловала головку Декки и, взяв девочку на руки, понесла ее в детскую столовую, где для младших дочерей уже подали ланч. Девушке казалось странным, как быстро она привыкла к новым словам — и теперь уже произносила их не задумываясь. Ее старые подружки, жившие с ней по соседству, могли подумать, что она и сама стала другим человеком, и Кэннон надеялась, что так оно и есть.

В половине третьего, когда солнце еще изливало на землю свои палящие ослепительные лучи, леди Редесдейл, как и надеялась Луиза, вызвала ее в гостиную. Девушки спланировали, что Нэнси постарается побудить мать послать за детьми. Приблизившись к двери гостиной, она услышала тихие женские голоса, которые тут же умолкли, когда она вошла. Три гостьи — включая ту красавицу, которую Кэннон слегка напугала, зайдя в ее комнату, — сидели на краешках кресел, неловко держа в руках блюдечки с неустойчивыми кофейными чашечками. Нэнси устроилась на ковре, как следует расправив юбку.

— Ах, вот и вы, наконец, — произнесла леди Редесдейл таким тоном, словно уже давно ждала прихода Луизы, хотя фактически та спустилась по лестнице всего через несколько мгновений после призывного звона колокольчика. — Я хотела бы, чтобы вы привели детей для знакомства с нашими гостями. Они ведь выучили новые стихи. А после этого сходите в кабинет лорда Редесдейла за мистером Лакнером.

Последнее указание прозвучало неожиданно. Кэннон поднялась обратно, и они с нянюшкой принялись быстро приводить детей в презентабельный вид, хотя Декка упорно выворачивалась из синего фланелевого платья, которое Блор пыталась натянуть на нее через голову.

Том запрыгал по комнате, радуясь перспективе встречи с офицером.

— Может, он привез с собой револьвер? — спросил он Луизу. — Мне хотелось бы увидеть настоящее военное оружие. Офицерам ведь выдавали револьверы «Уэбли», так что у него, вероятно, есть револьвер шестого образца и…

— Милый, прекратите нести всякую чушь, — прервала мальчика Кэннон, переняв у Нэнси некоторые из ее своеобразных выражений. — Сходите лучше, пожалуйста, за вашим пиджаком.

Когда все дети были готовы, выглядели они совершенно по-разному — явно оробевшая Памела, горевший от нетерпения Том, умилительно красивая Диана, сердитая Юнити и взволнованная Декка (Дебо сочли еще слишком маленькой для представления гостям). Нянюшка и Луиза повели их вниз, в гостиную, где все дамы, за исключением Нэнси и леди Редесдейл, встретили их восхищенным воркованием. Блор осталась там с детьми, а Луиза отправилась в другое крыло особняка в кабинет лорда Редесдейла за мистером Лакнором.

Приблизившись к двери, она услышала повышенные голоса: резковатый басок хозяина дома и более тихий, но достаточно звучный, чтобы его было слышно через толстую дубовую дверь, тембр Роланда. Слов девушка не разобрала, и хотя лорд Редесдейл, как обычно, разгорячился, в его тоне звучали оборонительные нотки. А потом он внезапно умолк, чтобы выслушать гостя, говорившего гораздо более спокойно и самоуверенно.

Луиза помедлила, не решаясь прервать их разговор, но поняла, что если она задержится, сюда пришлют кого-нибудь еще. Леди Редесдейл, вероятно, с нетерпением ждет, опасаясь, что очарование детей начнет утомлять гостей. К тому же Кэннон еще необходимо было попросить Роланда об услуге… Она робко постучала в дверь и, не раздумывая, повернула ручку.

Практически мгновенно помощница няни осознала свою ошибку. Едва дверь приоткрылась, она, еще не видя лица Редесдейла, услышала его искаженный гневом голос.

— Черт возьми, я не намерен больше давать вам никаких денег! — рявкнул он и так грозно взглянул на Луизу, словно хотел испепелить ее взглядом.

Лакнор, стоявший спиной к двери, обернулся и посмотрел на нее с таким невозмутимым и благодушным видом, как будто — она могла бы поклясться в этом! — собирался еще и подмигнуть ей.

Помешкав долю секунды, девушка заговорила:

— Прошу прощения, милорд. Ее милость послала меня пригласить мистера Лакнора в гостиную послушать, как дети читают стихи.

Она присела в легком реверансе и плотно закрыла дверь за собой, а затем, направившись обратно по коридору, прислонилась ненадолго к стене в сумрачной нише, чтобы перевести дух. Спустя пару секунд Луиза услышала, как открылась и закрылась дверь кабинета, и Роланд направился по коридору в ее сторону.

— Мисс Кэннон, — сказал он, — можно мне поговорить с вами?

Поколебавшись, Луиза повернулась к молодому человеку. Она растерялась, услышав, что он сам желает поговорить с ней, и к тому же Роланд подошел так близко, что девушка совсем смутилась и даже затаила дыхание. Лакнор устремил прямо на нее свои почти черные глаза, и его губы сжались в прямую линию. Он оказался в такой непосредственной близости, что Кэннон буквально ощущала тепло его дыхания. Одну руку Лакнор положил ей на плечо, а длинные пальцы другой опущенной руки оказались меньше чем в дюйме от ее пальцев.

— Я слышал о ваших мучениях, — сообщил он, — из-за вашего дяди Стивена.

Потрясенная тем, что Роланд назвал его имя, Луиза неуверенно отступила на пару шагов, хотя он уже оттеснил ее к стене.