Погружение - Лана Мейер

А где доказательства, собственно говоря? Не то, чтобы я не доверяю Дэймону, но на войне все средства хороши…что, если он придерживается такого принципа и любыми путями хочет настроить меня против отца Макса и Марианны?

– И мне очень, очень страшно. Потерять их. Так сложно все. Принять решение. Понимаешь? Я только «проснулась», и на меня взвалилось слишком многое…

– Поверь, детка, я сделаю все, что в моих силах. Я клянусь тебе, что им не причинят вреда. Они будут в безопасности, когда ты уйдешь от него. Я улажу все. Любую проблему, которая возникнет. Добьюсь, чтобы у тебя была полная опека над ними.

– Дэйм, я не знаю… – я действительно сомневаюсь в его словах. Звучит красиво и многообещающее. И мне хочется верить любимому. Но это сложно, когда твой муж вот-вот станет губернатором Штата. На его пульте управления будет чертовски много рычагов и кнопок, нажав на которые, он сможет ответить Дэймону. На этом поле они оба равны. Два сильных титана, каждый из них играет в «перетягивание каната», и я чувствую себя этим самым канатом, который совсем скоро порвется. И никому, на хрен не достанется.

– Что? – мгновенно вспыхивает Дэймон, резко разворачивая меня к себе. Не успеваю и вдох сделать, как он уже меня за скулы обхватывает, заставляя ощутить, как болезненно ноет челюсть. Я смотрю на его лицо, искаженное гневом, тело пронзает лихорадочная дрожь. Вены вздуваются на его лбу и висках, каре-зеленые глаза фактически полностью заполняет расширенный черный зрачок, превращая его глаза в осколки обсидиана. – Не знаешь? Не знаешь, значит. Черт…ты сомневаешься во мне, детка? Во мне? В том, что смогу защитить тебя? – каждое словно ощущается мною, будто удар хлыста по обнаженной коже. До крови, до немого крика, что застревает в горле.

– Нет, я… – только и успеваю пролепетать в свое оправдание.

– Ты, бл*дь, сомневаешься. Во мне. В том, что я сильнее, – цедит сквозь зубы Дэйм. Над линией его челюсти бугрятся желваки, выдавая насколько сильной становится ярость мужчины, заставляя ощутить себя так, будто я стою на пути у стремительно заворачивающегося в воронку торнадо, что вот-вот разберет меня на мелкие косточки.

– Это не так… – от переизбытка стресса комната вокруг начинает вращаться, а лицо Дэймона слегка расплывается от выжигающих веки слез, которые я отчаянно сдерживаю внутри.

– Я готов простить тебе все, детка, все…а ты уже снова меня предаешь. Готов защитить тебя, мир положить к твоим ногам. Но ты опять недовольна, – уже спокойнее шипит Дэймон, с шумом выдыхая. Я вижу, какую боль и разочарование ему причиняет мое недоверие, но ничего не могу с собой поделать. Я должна думать о Максе и Мари в первую очередь.

– Дэймон, пойми меня. Успокойся. Ты мыслишь слишком категорично сейчас, неправильно. У тебя все или ничего. Почему сразу не доверяю? Я просто хочу быть уверена на сто процентов, Макс и Марианны не должны пострадать…

– Потому что я такой, Ария! И ты никогда во мне не сомневалась, мать твою…

– Если бы на кону стояла только моя жизнь, Дэйм, я бы доверилась тебе безоговорочно. Ты пойми и меня тоже. Я уже не та девочка, к которой ты подкатил у главного корпуса в колледже. Я – мама. И я навсегда буду связана детьми со своим психопатом мужем, как бы мне этого ни хотелось. Мне очень жаль, и… – я хочу сказать гораздо больше, но слова путаются, кажутся бессмысленными, несвязными. Кажется, что я чувствую так много разных эмоций одновременно, что в мире просто нет никаких слов, которые опишут Дэймону то, что я сейчас ощущаю, как разрываюсь между двух огней и не знаю, куда мне идти, затерявшись на перепутье дорог в этом запутанном лабиринте, в котором мы все оказались плотно переплетены.

Внезапно, Дэймон отпускает меня. Почти отталкивает. Лицо каменным становится, глаза сияют нейтральными стальными оттенками. Жар, исходящий от моего мужчины мгновенно превращается в холод: колкий такой, ледяными иглами поры пронзающий. Меня морозит настолько сильно, что инстинктивно обнимаю руками плечи. Острые мурашки покрывают каждый миллиметр кожи.

– Ладно, хорошо, Ария. Мне все ясно. Не думаю, что нам есть о чем говорить дальше, – сухо бросает Дэймон, глядя на меня стеклянным взглядом. Он похож на говорящую статую сейчас, которую мне так хотелось бы оживить своим теплом, любовью и лаской…

– Ты серьезно? Вот так, значит…

– А как еще? Нам больше говорить не о чем. Ты решение уже приняла, Ариадна. Самостоятельно. И помощь мою принимать не желаешь. Тебе ещё что-то нужно? – в какой-то момент его взгляд падает на входную дверь. Словно я грязная бродяжка какая-то, которую он накормил из жалости, а теперь намекает, что пора удаляться из его чистого дома.

– Да, нужно, – гордо заявляю я, вскинув подбородок, вспылив из-за его пренебрежительного взора. – Верни мой роман, Дэймон.

– Ах, вот оно что. Как я мог забыть. Не сомневаюсь, ты и трахалась со мной только для того, чтобы утром за завтраком о своем долбанном романе напомнить. Не так ли? Я тебе его отдам, Ариадна, не переживай. На этом мы квиты, Ария. Я даже не стану портить тебе жизнь больше. Ты умрешь для меня. Окончательно. И если ты еще раз появишься в моей жизни, я превращу её в кошмар наяву, – безэмоциональным тоном произносит Дэймон. Бьет под дых, не прикасаясь даже. Взглядом испепеляет, точнее холодом арктическим, которым из его глаз фонит.

Превратит мою жизнь в кошмар наяву…Дэймон, ты даже не представляешь, насколько я уже не боюсь этого. Моя жизнь и так была кошмаром наяву, и я однажды из него выбралась.

Сердце обволакивает такая боль, невыносимая агония, что в груди все немеет, словно убийственную дозу лидокоина в самую главную мышцу вкололи. Жаль, что и правда, так сделать нельзя. Я бы хотела ничего не чувствовать. Оказаться с Максом и Мари где-то далеко-далеко…как в программе защиты свидетелей: с новыми именами, личностями. Хотела бы начать все с нуля, где такая невыносимая сердечная, кровоточащая в душе боль оставалась бы на страницах моих романов.

– Ты не понимаешь, что несешь… – качаю головой, не принимая тот факт, что между нами вновь простирается пропасть вселенских масштабов.

– Проваливай, Ария. Вон, – прищурив веки, выплевывает мне в лицо Дэймон, скрещивая руки на груди. Пошатнувшись словно от удара, в последний раз смотрю в его черты лица, которые за мгновение становятся чужими и едва узнаваемыми. Пячусь к двери, не в силах дышать полной грудью. Стены будто давят на меня, сужаются, по позвонкам струятся капли пота.

Я не иду за своей порванной одеждой. Я настолько подавлена и шокирована, что не в силах и слово произнести. В горле ком стальной, не рассасываемый. Каждый вдох делаю и будто крупицы железа раскаленного глотаю…

Дэймон отворачивается резко, опирается ладонями на кухонную столешницу. Мышцы на его спине бугрятся, свидетельствуя о буре эмоций, которые он сдерживает внутри.

Гордость важнее, да, Дэймон?

А мне важнее поступки, а не слова…

– Ты винишь меня в том, что я в тебя не верю. Это не так, – совсем тихо произношу я, надеясь на то, что он услышит. – Я верю в тебя, всегда верила. Я просто хотела, чтобы ты не оставил мне сомнений…