Кубанский огонь - Николай Свечин

Тут изнутри послышался выстрел. Надзиратель бросил мужика и побежал в склад. Там он скоро отыскал Азвестопуло. Питерец стоял в узком проходе с маузером в руках.

– Что случилось, Сергей Манолович? В кого вы палили?

– Вы только гляньте сюда, Иван Иваныч, – ткнул стволом себе под ноги коллежский асессор.

Там лежал большой длинный ящик со сбитой крышкой. В нем двумя рядами были уложены какие-то странные веретенообразные головки. Они были надеты на палки длиной в десять вершков, каждая с оперением на конце.

– Бомбы нашлись. Вот и славно…

После этого можно было уже не маскироваться. Полиция арестовала всех, кто был на складе. Приехал судебный следователь, запротоколировал обнаруженные снаряды и открыл дело. Пришельцев собрал работниц в одной комнате, а управляющего с кассиром посадил в другую. Их начали допрашивать очень жестко, с угрозами. Вопросы задавали одни и те же: чьи бомбы и где сейчас их хозяева?

Работницы сразу открылись. Ходили два молодца, вели себя нагло, приставали и щипались. Их пускал директор. Велел исполнять все приказания жуликов и помалкивать. Ничего особенного те не просили, так, выделить местечко на складе подальше от прохода. Бабы думали, что у них в ящиках контрабанда. Дело обычное, все табачники связаны с нею. Хозяин тоже оскоромился? Ну, ему виднее… Такие дела, больше добавить нечего.

– Сколько всего было ящиков? – начал уточнять Азвестопуло.

– Три, – ответил его приятель в драном картузе. – Один тяже-е-лый. А тут, гля, один всего.

Прибыли саперы, вывинтили взрыватели и увезли находки на анализ. Вскоре они телефонировали, что бомбы находились в боевом положении. Пять гранат и пять осколочных.

Зажигательных бомб на табачном складе не было.

Лыков, лишь только получил сведения о находке, тут же приказал арестовать кучера личного выезда Асьминкина. И устроить ему очную ставку с туземцем Кайтлесовым. Результат получился ожидаемый: Цук узнал в нем того человека, который возил их на поджог буровой около станицы Ширванской.

Сыскные навалились на кучера так крепко, как только могли. Но мужик оказался кремень и хозяина не сдал. Про слова черкеса заявил, что это оговор. У доносителя девятой клепки не хватает… Предъявить арестованному больше было нечего. Трезвого поведения, ни в чем предосудительном не замечен, хоругвь таскает во время крестного хода. Полицмейстер приказал его отпустить, и Лыков махнул рукой.

Итак, у террористов остались только зажигательные снаряды. Они-то и нужны для поджога нефтяного городка. Что еще могла сделать сыскная полиция? За Асьминкиным теперь неотлучно ходил филер. Его почтовую корреспонденцию перехватывали и читали. Сам Конон Прович явился на допрос по поводу найденных гранат и держался вполне уверенно. Какие такие гранаты? Мое дело – торговать табаком. Кто-то пролез на склад, вы и поймайте жулика. Двух жуликов? И мой управляющий их впустил? В первый раз слышу. Уволю, если докажете. Слова глупых баб, конечно, доказательством не считаются. И вообще, я гласный думы, член Биржевого комитета, вы давайте аккуратнее…

Дознание опять уперлось в стену.

Бабыч вызвал статского советника и ознакомил его со своим рапортом Воронцову-Дашкову. В нем начальник области сообщал, что чиновник особых поручений Лыков, выполняя Высочайшее повеление, встретил с его стороны полную поддержку. Все силы были брошены ему на помощь. Однако результат нулевой: террористы на свободе, оружие при них и в любой момент можно ожидать катастрофы с многомиллионными убытками. Бабыч просил наместника заменить Лыкова чинами жандармерии, поскольку тот не справляется.

– Вы своим бездействием вынудили меня довести до сведения высшей администрации, – сообщил генерал-лейтенант. – Я-то думал: прислали волкодава, а тут… Чем английские происки выдумывать, занялись бы лучше делом!

Алексей Николаевич стерпел. Куда деваться? Вокруг чужие люди, каждый норовит спасти собственную шкуру. Между тем в воздухе витало напряжение. Инженер Юшкин сообщил питерцу: в Новороссийск ушли первые две цистерны с нефтью. Всего парк цистерн на станции Екатеринодар составляет сто пятьдесят единиц. Скоро их начнут грузить десятками. Семь баков из шестнадцати заполнены доверху. Топливо качают из нефтепровода еще в пять баков. Через три-четыре дня уровень опасности станет предельным…

Общее напряжение подействовало и на Азвестопуло. Две ночи подряд он отсутствовал в номере. Видимо, решил сам отыскать бандитов, доверившись интуиции. В результате греку начистили физиономию в притоне на Слободской улице и отобрали маузер. Хорошо, что не зарезали… Оружие потом Пришельцев вернул, а Сергей получил урок.

Лыков старался держать себя в руках и напряженно думал. Когда у него созрел план, статский советник собрал в кабинете полицмейстера совещание. Там он потребовал от Захарова провести единовременно гигантскую облаву, какой Екатеринодар никогда прежде не видел. Казаки Мищенко должны были запереть все выходы из города. А полиция при помощи войск гарнизона – обыскать постоялые дворы, пивные, биллиардные, номера с дурной репутацией и особенно сады.

Начальник сыскного отделения возразил: подготовку к такой масштабной облаве не удастся сохранить в тайне. Уголовные узнают заранее и разбегутся. Питерец приказал: делайте, что велено, и не рассуждайте.

Когда участники совещания расходились, Лыков услышал, как Захаров сказал Полнеру:

– Все, песенка столичного гостя спета. Не сегодня завтра его пнут ногой под зад. А такой важный приехал!

Пришельцев обиделся на выговор питерца и перешел на официальный тон. Когда они остались в кабинете один на один, статский советник сказал:

– Так надо, Александр Петрович. Вот увидите, завтра будет результат.

Кубанец хотел спросить какой, но Лыков прижал палец к губам:

– Не обижайтесь только. Ваш Захаров большой балабол, что и требуется.

Ночью Лыков пришел в номер к помощнику и приказал:

– Возьми оружие и оденься во все темное.

– У меня банный халат фиолетовый, можно, я в него облачусь?

– Смотри маузер снова не потеряй, – срезал шутника начальник. – Привяжи к руке веревочкой, как дети варежку.

В коридоре первого этажа сыщики вылезли через окно во двор, прокрались на Гоголевскую. Новый базар бурлил в темноте, там сновали какие-то люди, таскали узлы и пересвистывались.

– К облаве готовятся, – указал на них Лыков. – Ну, давай в обход, через Кирпичную.

Они обогнули базар, свернули налево, вышли на Гривенскую и двинулись по ней в обратную сторону. Тут коллежский асессор догадался:

– Скоро дом Грамматикопуло. Мы туда целим?

– Угу.

– Думаете, разбойники испугаются облавы и попросятся к сестрице Рыжего на ночлег?

– Есть шансы.

Они шли по пустым улицам, обходя фонари. Тут и там встречались кучки людей самого непритязательного вида. Городская шушера разбегалась. Кто-то сказал в спину сыщикам, приняв их за своих: