Россия. Сталин. Сталинград. Великая Победа и великое поражение - Владимир Бушин

Нынешняя доступность и полная бесконтрольность издательского дела породили множество публикаций, в которых Советское время, Великая Отечественная война и особенно образ И.В.Сталина предстают в неверно, а то и грубо извращенном виде. Я имею в виду на сей раз не писания таких авторов, как Даниил Гранин, уверяющий, что ленинградцы шли на фронт с косами и вилами, или Борис Васильев, вопящий в американской газете «The New Times»: «Сталин ― тупица!», или Познер, стенающий по ночам на ту же тему… И не тех я имею в виду авторов, которые допускают невольные ошибки (у кого их нет!). И не об ошибках такого рода поведу я речь, а об авторах, преисполненных желания найти и сказать правду, искреннюю похвалу вчерашнему дню нашей великой истории и ее людям, но, увы, не всегда умеющих сделать это.

Начать хотя бы с такой частности. Еще Феликс Чуев ― светлая ему память ― поведал о том, будто Сталин ходил в стоптанных сапогах и едва ли не в заштопанном на локтях мундире. Вот, мол, как был скромен и бескорыстен! Господи, есть же иного рода факты, характеризующие Сталина с этой стороны. Например, его многократная помощь друзьям молодости, о чем свидетельствуют документы из его архива. Так, в свое время по 30 тысяч рублей он выслал М.Дзерадзе и Г.Глурджидзе, однокашникам по Тифлисской духовной семинарии, 40 тысяч ― тоже однокашнику по семинарии П.Капа- нидзе, у которого сгорел дом, и т. д. И все это не из государственной или партийной казны, а из своих личных денег.

Что же касается одежды и всего внешнего облика, то Сталин относился к этому как человек, понимающий, кто он, какие должности занимает и как просто обязан выглядеть. Даже Черчилль однажды заметил, что его облик был воплощением государственного величия. Кстати, о должностях. Один автор недавно восторженно воскликнул: «С самого начала войны Сталин занимал 12 ответственных должностей!» Во-первых, если уж «с самого начала», то он занимал только две должности: секретарь ЦК и глава правительства. Другие― позже: председатель Государственного Комитета Обороны (с 30 июня), председатель Ставки (с 10 июля), нарком обороны (с 19 июля), Верховный Главнокомандующий (с 8 августа). А какие еще? И что можно поставить рядом с этими шестью действительно важнейшими, ответственнейшими, ключевыми постами военного времени? И разве дело в количестве должностей?

Феликс Чуев был прекрасный поэт, любил вольный полет мысли, красивые легенды! Но вот перед нами некто В.Жух- рай. Как пишет о нем его почитатель и ученик В.Вахания: «историк, профессор, автор всемирно известных книг о Сталине». Да еще, как писала «Правда», генерал-лейтенант КГБ. Этот профессор КГБ, по словам того же Вахания, «уже в восемнадцать лет пользовался безграничным доверием Сталина и его ближайшего окружения». В восемнадцать!.. Безграничным!.. Как же такому любимцу Сталина не выступить в его защиту. И он не ленится.

Ненавистники Сталина без устали стыдят его тень за то, в частности, что он не выступил по радио 22 июня: растерялся! струсил! забился под кровать!.. Убийственно. Что делать? Надо искать оправдание. И Жухрай изыскивает: у Сталина, видите ли, была тяжелейшая ангина, температура под 40. Но ведь известно, что в этот день с пяти утра до пяти вечера у Сталина состоялось 29 важнейший бесед, в ходе которых были приняты неотложные решения ― разве это легче двадцатиминутного выступления по радио? Да и возможно ли, чтобы человек, которому идет седьмой десяток и у него температура под сорок, выдержал 12 часов такой работы?

Жухраю не приходит в голову простая мысль: а Гитлер, у которого было все спланировано, все нити в руках, и моложе он на десять лет, и вполне здоров, ― он-то 22 июня выступил? Ведь нет. А почему? Да просто Гитлеру, как и Сталину, надо было выждать, посмотреть, как будут развиваться события. А у Сталина просто и времени не было. К тому же его слово было слишком веско во всем мире, и поспешность тут ни к чему. Короче говоря, Сталин не только не мог, но и не должен был выступать. Никакой ангины у нрго не было, и в оправдании, и в защите он тут не нуждается. Выступил В.М.Молотов, нарком иностранных дел и второй человек в государстве. Из высших государственных руководителей 22 июня выступил по радио только Черчилль, для которого это был, понятное дело, счастливейший день жизни.

Так же беспощадно обвиняют Сталина еще в одном страшном грехе. Плодовитый Н.Зенкович сурово вопрошает: «Почему Сталин не поехал в Берлин принимать капитуляцию, а поручил это Жукову?» И опять не в силах раскинуть умом: почему те же Черчилль и Трумэн не поехали, а послали своих генералов? Да потому, что это именно их дело― принимать капитуляцию.

Зато без конца мусолят несуразную выдумку о том, будто Сталин хотел лично принимать Парад Победы 24 июня 1945 года и непременно на белом коне. Нет, мол, ничего слаще и отрадней, как на 66-м году впервые в жизни лихо взлететь в седло и под гром музыки при великом многолюдстве прогарцевать по Красной площади на борзом скакуне. Ах, не удалось!.. Да ведь если уж так мечтал, то мог бы обойтись машиной, как позже ― Булганин, Гречко, Устинов, гораздо более молодые, как ныне ― Сердюков, уж вовсе юноша кризисной эпохи.

Коли я упомянул о Параде Победы, то нельзя не вспомнить, что Владимир Карпов писал, будто Сталин, поручая Жукову принимать Парад, втайне надеялся, жаждал, мечтал, чтобы тот, объезжая войска, свалился с лошади и «всенародно опозорился». Вы поняли? Вождь народа, Верховный Главнокомандующий мечтал, чтобы его прославленный заместитель грохнулся на брусчатку Красной площади и величайшее в истории Родины торжество обернулось бы вселенским позором ― так, мол, он ненавидел своего заместителя! И представьте, пользуясь своим положением, этот биограф, получив после смерти Жукова доступ к его архиву и к переизданию его «Воспоминаний», сумел в их 11-е издание, вышедшее в дни самого яростного поношения Сталина, всунуть туда (т.3,с.308) придуманный им разговор Сталина и Жукова, из коего-де следует: да, Сталин жаждал превратить Парад Победы в Парад Позора.

Так вот, для Сталина на Параде Победы достаточно было и того, что гитлеровские штандарты и власовско-ельцинские триколоры швырялись к подножию Мавзолея, на трибуне которого стоял он. Советский народ понимал, что в высшем смысле Парад принимал Сталин.

А еще В.Жухрай измыслил «личную секретную службу Сталина», а его ученик В.Вахания накатал целую книгу в 400 с лишним страниц, которую так и озаглавил. Ну, я вам доложу, это надо читать, чтобы развеселиться, если настроение плохое. Например, генерал этой службы Николаев «сов. секретно только для т. Иванова», т. е. для Сталина, докладывает ему, что застрелился Ян Гамарник, начальник Главного Политуправления Красной Армии. А генерал Джуга столь же секретно извещает Сталина, кто расстрелян по делу Тухачевского. А в конце пишет, что при этом на всякий случай «в район Москвы подтянута Первая конная армия Буденного, созданная товарищем Сталиным». А дело-то происходит в 1937 году, а Первую конную-то расформировали еще в 1923-м.

Усердие «секретной службы» иной раз доходит до того, что они докладывают Сталину, кто выступал, что говорил на заседании Политбюро, на котором он, Сталин, сам присутствовал и даже председательствовал.