В твоих руках не страшно - Ольга Островская

Я была полностью в его власти, а он не воспользовался этим. Не воспользовался мной и моим телом. Как такое может быть?

Даже позволил одеться, вручив батистовую длинную сорочку и шелковый халат молочного цвета, расшитый нежно-персиковыми цветами, прежде чем отвести меня к столу, накрытому в гостиной. И усадив рядом с собой, ухаживал весь вечер то и дело подкладывая мне на тарелку самые вкусные лакомства и ведя со мной непринуждённую беседу. Расспрашивал о моём даре, о том, кто меня учил этим даром пользоваться, и от кого из родителей он мне достался вместе с кровью эльран.

Всё ещё пребывая в ошеломлении от всего того, что со мной и с моим телом умудрился сотворить демон, и ещё больше от того, как он повёл себя после, я весьма рассеянно отвечала на его вопросы, далеко не сразу поняв, что этим самым могу выдать себя. О том, кем была мать королевы Аминнариэль, и что с ней случилось, узнать не так уж и сложно. А я, забывшись, едва не рассказала о её гибели.

Поэтому пришлось предпринимать срочную попытку увести разговор в другую сторону, спросив про волчонка и его состояние. Сменить тему мне позволили, и вскоре я с облегчением узнала, что с мальчишкой всё в порядке, целитель его осмотрел, очень похвалил мои труды, обработал подживающие раны и ускорил заживление сломанных костей. И теперь маленький оборотень спит, как я и думала.

К моему удивлению, Аедан даже намекнул, что, возможно, уже знает, кто отец нашего найдёныша.

А потом ужин закончился.

И его величество за руку повёл меня обратно в спальню. Собственноручно снял с меня халат и, велев ложиться, принялся раздеваться сам. Догола. Даже не думая стесняться, или скрывать от меня возбуждённое состояние своего тела. А потом погасил свет, заставив задержать дыхание.

Когда Аедан лёг рядом, обняв меня за талию, притянул к себе и прижал к своему большому горячему телу, велев спать, я ещё долгое время напряжённо ждала, что он сейчас передумает, что похоть возьмёт над ним верх, и ещё много чего рисуя в своём пуганном воображении, строя предположения одно другого бредовей и страшнее. А демон за моей спиной просто взял и уснул, мирно сопя мне в макушку.

Утро началось для меня с новых поцелуев. Хорошо хоть привычных.

О боги, этот демон довёл меня до того, что я уже обычность поцелуев с облегчением воспринимаю.

А потом была купальня и совместный завтрак всё в той же столовой, во время которого демон смущал меня откровенными разговорами и новой порцией столь непривычной для меня заботы.

Но это всё цветочки по сравнению с тем, что я чувствовала, когда мы вместе спустились вниз перед отправлением в дорогу. На меня все глазели. Не в открытую, явно побаиваясь королевского гнева, но всё равно глазели. И все понимали, где и с кем я провела ночь. Хуже того, все знали, что я избранница короля Аедана. И обитатели замка и сопровождающие его демоны. Последние притом ещё с той первой ночи, что я провела в его кровати, обзаведясь этой пресловутой печатью.

Это только я, наивная, все эти дни ходила в неведении. Ну и Тори. Которая, кстати, тоже спустилась в общий зал не одна. Мою краснеющую подругу собственнически обнимал за талию принц Адлар, сверкая широкой удовлетворённой улыбкой.

И мне уже неловко было, что я, вместо предложенных мне обновок, упрямо оделась в своё чёрное платье, которое мне выстиранным, высушенным и выглаженным принесли в покои его величества, как и все мои вещи. И вместе с тем, дико жалела, что вчера разбился мой флакон с красящим зельем, мне так и не удалось подкрасить обратно кожу, и теперь она стала ещё светлее. Благо, хоть уши с волосами никто не видел. Кроме самого Аедана.

Но случилось утром и кое-что очень для меня радостное.

Рядом с Бранном стоял мальчик лет семи-восьми на вид, одетый в простую, но добротную одежду явно с чужого плеча. Видимо, его размера в замке ничего не нашлось. Тёмно-русый, голубоглазый, худенький и бледный, он с подозрительной опаской поглядывал вокруг, наблюдая за суетой в общем зале и рассматривая демонов. Но стоило ему заметить меня, и малыш преобразился, просияв. И уже через секунду несся через весь зал мне навстречу, чтобы с разгону налететь, как вчера волчонком, и крепко обнять с довольным вздохом облегчения.

Не обращая ни малейшего внимания ни на кого вокруг.

И всё это молча.

Как я не старалась, он ни слова не проронил, только жался ко мне всё время до отъезда. И косо поглядывал на всех мужчин вокруг. Особенно почему-то на Аедана. Пару раз мне даже показалось, что мальчишка тихо рычит, когда тот оказывается ко мне слишком близко.

У его величества маленький оборотень тоже явно не вызвал большой симпатии. Скорее наоборот. Демон, всё больше и больше хмурился, поглядывая на нас двоих.

А потом позвал к себе целителя и принялся подробно расспрашивать того о здоровье волчонка. Я услышав это, тоже подошла поближе, навострив уши. Аедан, внимательно выслушав пожилого лекаря, поинтересовался безопасно ли будет мальчишке ехать верхом с кем-то из взрослых. На что получил вежливый ответ, что хоть у мальчишки рёбра уже срослись и раны затянулись, лучше ему всё-таки в дормезе ехать, если есть такая возможность. Так маленькому оборотню будет проще восстановиться.

Я так и не поняла, почему его величество, услышав это, с досадой вздохнул. Ещё и губы недовольно поджал, окинув моего подопечного хмурым взглядом.

Какая ему разница, где малыш поедет? Тори ведь не против его присутствия в дормезе. А я и подавно. Тем более, что ехать до столицы всего лишь полдня осталось, насколько я поняла.

Не хочется верить, что Аедан только из непонятной неприязни к ни в чём не повинному ребёнку хотел его на коня усадить.

Но вот все сборы уже остались позади. И мы снова двинулись в дорогу.

Наш волчонок, как только мы оказались втроём с Тори в закрытой дормезе, явно расслабился и повеселел. И хоть предпочитал сидеть рядышком со мной, на мою подругу смотрел с нескрываемым детским восхищением и восторгом.

Она сегодня действительно особенно хороша в нежно-васильковом платье под меховой накидкой, с уложенными в красивую причёску волосами и светящимся влюблённым взглядом. Да и сама вся словно светится изнутри чувственной женской красотой. И воспринимается как-то по-иному.

Поймав себя на этой мысли, я начинаю присматриваться к Тори внимательней. Не спросишь ведь при маленьком свидетеле, что с ней такого произошло. Мы с ней сегодня, не сговариваясь, стараемся помалкивать. Хватит уже того, что вчера столько своих секретов выдали.

Тори, заметив мой интерес, вопросительно вскидывает брови… А потом неожиданно краснеет.

И тут до меня доходит, что изменилось в моей подруге. Её аура.

У меня от удивления даже лицо вытягивается и глаза округляются. И я теперь уже в полном ошеломлении таращусь на неё.

Тори стала инициированной ведьмой. Сильной светлой ведьмой.

Как бы мне не хотелось поговорить с Тори об её инициации, расспросить о том, как она себя чувствует, не обидел ли её жених, и вообще обо всём, что ей захочется мне рассказать, приходится прикусить язык и терпеть. Прижимающийся к моему боку мальчишка может и не придаст значения тому, как и о чём мы с принцессой общаемся, но рассказать потом кому-нибудь вполне сможет. Например, своим родителям.