Наследницы моря - Сара Хеннинг

Я пытаюсь сесть и взглянуть на подругу. Но прежде чем успеваю выпрямиться, над нами обеими нависает морской царь.

– А теперь ты сделаешь то, что я скажу, морская ведьма, – или твоя подруга умрет.

– Не помогай ему, Эви. – Рагн скорее обращается к своему сыну, чем ко мне. Она непокорная, даже если ее сердцебиение замедлилось. Его я чувствую кожей в том месте, где ее худощавый хребет прижался к моей груди. – Чего бы он от тебя ни хотел… это станет угрозой нашему народу.

– Мама, очнись, – с неким презрением говорит морской царь. – Сегодня мир уже не тот, что вчера. Программа подлодок Хаунештада? Это капля в море. У каждой великой страны на земле есть такая же технология. И эти технологии развиваются каждый день – я еще увижу, как люди вырастят стальные жабры и будут жить в море. Я бы предпочел разоблачить наше существование ради хорошей цели, чем ждать, пока это сделают за нас.

– Но наш народ…

Морской царь выбрасывает вперед руку. Его терпение закончилось.

– Prøfa orindi.

У Рагн начинается приступ. Ее способность дышать осталась в его руках. Тело женщины сотрясается и извивается в моих руках. Тонкие губы открываются, пока она пытается втянуть кислород из окружающих нас вод. Ее грудь прогибается, вены усыхают, капилляры высыхают. Лицо приобретает синий оттенок. Глаза лезут на лоб. Сердце, бьющееся возле моего, затихает.

– Прекрати! Ты убьешь ее! – кричу я ему.

– Что бы обо мне ни думала моя мать, я не такой дурак, чтобы ставить в первые ряды свой народ. Лучше это сделаешь ты.

Я? Что такого способна сделать я, чего не может он?

Невероятно, но морской король улыбается.

– Хочешь, чтобы она выжила? Преврати свои полипы в морской народ.

Мои полипы были созданы из тех, кто умер в ночь, когда меня создали, – замковая стража, Анна. Алия единственная, кого добавила магия за пятьдесят лет. Я никогда не задавалась вопросом, чем еще они могут являться, если не другими существами, проживающими со мной. От шпионажа Анны больно. Но превратить ее в русалку? Превратить их всех в русалок?

– Я не уверена, что это возможно. Я…

– Лучше бы тебе сделать это возможным – или на твоих руках останется труп.

Я опускаю взгляд на его мать. Та бьется в попытках найти кислород. Оставайся со мной, Рагн.

Я делаю глубокий вдох и обращаюсь к полипам, которые растут дальше всего от меня, – львам у природного входа в моего логово:

– Frijals lif innan haf, minn polypi.

Я повторяю заклинание два десятка раз: так быстро, как только могу.

За каждым повтором следует вспышка ослепляющего света – и солдат, павший во время последней битвы, встает. Он скидывает самую большую ветку своего полипа. И создается новый морской житель – с пустым лицом; серый, словно ольденбургская статуя, но, безусловно, красивый, гладкий и блестящий, как дерево без коры под светом полной луны.

Каждое заклинание забирает что-то из меня, пока слова не начинают размываться. Вокруг нас новые русалки проверяют свои тела, двигаясь кружащей стаей по темным водам моей пещеры. Они – серебристые вспышки под полным бури небом.

Используя свои последние силы, я завершаю полипами, ближайшими ко мне и самыми важными для морского короля – Алией и Анной.

Полип Анны чуть ли не вибрирует от возбуждения. Когда я произношу слова и подношу кончики пальцев к ее ветвям, Анна отделяется от дерева и кружится. Она кричит даже во время ослепляющего света своего превращения.

– Я свободна!

Она танцует, кружась и вытягивая руки и хвост. Я делаю глубокий вдох и обращаюсь к Алие – моему маленькому пучку тонких цветов в тени дерева Анны.

– Frials lif innan haf, minn polypi.

В последней вспышке алмазно-белого появляется Алия. Ее легко узнать – мраморно-лунная версия самой себя.

Суровое лицо морского царя озаряет удивление. Его волшебная хватка на Рагн исчезает. Я проверяю ее пульс – все еще живая, едва. Слава Урде.

Он опускает руки и плывет к Алии. Мужчина приближается к ней так, словно увидел привидение.

– Алия? Это и правда ты? – Он берет дочь за руки. – Я думал, что потерял тебя навсегда.

Она не отвечает, но царю все равно. Взмахом руки он создает тиару словно из ничего и надевает ее на длинные струящиеся волосы Алии. Подарок дочери, которая хотела лишь одну вещь и не смогла получить.

Рот Анны открывается. На ее лице появляется зависть. В отличие от меня и моих серебристых волос, она будто ни на день не постарела с тех пор, как я в последний раз видела ее в человеческом обличье. Говорит же Анна снова голосом Алии:

– Я тоже твоя дочь. Я была тебе верна. Я тебе помогла.

– Gefa! – рявкает он, сверкая в нее глазами и произнося имя, которое когда-то ей дал.

Анна даже не успевает снова возразить, как голос больше ей не принадлежит. Он теперь оттягивает ладонь морского царя. Тот передает его Алии, нежно касаясь ее щеки. Этого я вообще от него не ожидала. Такой человек, которым он сейчас стал, оставляет только синяки. Царь так и делает – только на Анне.

– Ты выполнила свой долг: отвлекла ведьму мыслями о суше, заставляя ее думать, будто она может снова стать человеком. Но ты мне не дочь.

Он фыркает в мою сторону. Я все еще прижимаю к груди его ослабевшую мать.

– Прошло пятьдесят лет, а ты все еще не запомнила границы, не так ли, девчонка?

Взгляд морского царя обращается на его мать.

– Хотя не стоит удивляться: старше двухсот лет, а тоже не выучила границы. – Он вскидывает руку.

– Нет! – кричу я и пытаюсь прикрыть Рагн. Поворачиваю ее бледное лицо к своей груди.

– Ykkarr dauдadar, moдit – morдvig! – Заклинание выстреливает из него с силой метеорита. Оно обволакивает Рагн дымкой, такой же темной, как беззвездная ночь.

Вокруг нас шевелятся новые морские жители. Они кружатся в призрачном водовороте, словно почуявшие свежую кровь акулы. Взгляд морского царя прикован к тенистой массе.

Любовь и страх за ому Рагн очевидны в печальных глазах Алии. Она выкидывает вперед руки – будто пытается остановить то, что уже сделано. Грусть обволакивает и Анну. Когда-то она была близка с Рагн. Однако за горем в глазах девушки назревает страх, я это знаю. Если морской царь способен поступить вот так со своей матерью, то как поступит с ней?

Когда тьма рассеивается, появляется тело Рагн. Оно заключено в пепел; хрупкое, точно скорлупа. Исчезли яркие глаза и дикие волосы. Ее сердцебиение затихло.

– Мне не нужна была мать, – говорит морской царь, словно действительно родился от морского бога. – Она предавала меня все это время, пока здесь находилась морская ведьма. – Его губы искажает праведная улыбка. – О, я знаю о ваших мелких записках, Эви. О ваших визитах. Как она восхищалась тобой за то, как ты нас защитила, – ее слова, не мои.