Буря приключений - Юлия Фирсанова

Кэлберт, слушая принцессу, тоже кивнул и удрученно поскреб пятерней подбородок, густо заросший темной щетиной. Пират пытался некогда в юношеские годы отращивать усы для придания своему облику большей мужественности, но нашел, что кожный зуд и застревающие в растительности крошки куда хуже, чем молодость. Кэлберт наплевал на эффектность и побрился. С тех пор минули годы применения стойких заклятий, препятствующих появлению бороды и усов. И теперь корсару снова чертовски мешала эта растительность, от которой он, так и не успев толком притерпеться, основательно отвык. Мужчина завистливо поглядывал на Мелиора и герцога Лиенского, щеки которых оставались такими же гладкими, как попка младенца, и недоумевал, как им это удается. В конце концов пират не вытерпел и задал интересующий его вопрос.

— Примесь эльфийской крови, — беспечно пожал плечами Элегор, избавленный предками от борьбы с излишней и неуместной растительностью.

А Мелиор, взяв на себя роль наставника, прочел брату-пирату целую лекцию о том, что, давно разуверившись в надежности заклинаний для бритья, имеющих обыкновение отказывать в самый неподходящий момент, использует лишь натуральное, запатентованное цирюльниками средство. Данная смесь составляется из редких травок мира Тьюис. Однократное нанесение на кожу лица ароматной пасты из маленьких голубых цветочков, произрастающих в высокогорье, избавляет от неэстетичной поросли сразу на несколько десятков лет. И единственной необходимостью для пользователя сего чудного средства является обязанность точно помнить о времени повторного применения. Пират со вниманием выслушал аристократа и взял ценную информацию себе на заметку. Элегор, впрочем, тоже намотал сведения на несуществующий ус, решив обязательно раздобыть этой пасты и использовать ее для какой-нибудь проказы. Мысленно вообразив горькие стенания лысого как коленка Энтиора, герцог расплылся в мечтательной улыбке.

К слову, Мелиор, взяв на себя роль прогнозиста-синоптика, оказался прав. К ночи и впрямь похолодало гораздо сильнее обычного. Палатка в качестве общего туристического мешка пришлась как нельзя кстати. На сей раз, конечно, боги не стали забираться в нее с головой.

Потеснее прижавшись друг к другу для лучшей сохранности тепла, чтобы не расходовать лишней, такой драгоценной в мире без пищи энергии, они уснули. Часовых перестали выставлять после первых двух ночей бдения. Убедившись, что никто живой в Мире Пустыни не шастает не только днем, но и ночью, команда посовещалась и решила не тратить времени понапрасну. Чутье явственно подсказывало богам, что они одиноки в пустыне, и, как показали дежурства, этому ощущению, пусть и не подкрепленному магическими способностями, вполне можно было довериться.

В самом глухом часу ночи обыкновенно чуткий сон Мелиора был потревожен. Он неожиданно выскользнул из череды призрачных видений в реальность. Лежа на спине, полуприкрыв глаза от слабого света луны, принц прислушался к тишине окружающей ночи, гадая, что могло разбудить его. Спустя несколько мгновений рядом с ним раздался еле слышный жалобный звук, и принц понял, что стонет сестра. Встревожившись, мужчина перекатился на бок и, кончиками пальцев бережно тронув Элию за плечо, прошептал:

— С тобой все в порядке, дорогая?

Не просыпаясь, та застонала снова. Тогда Мелиор, оставив всякую тактичность, тряхнул сестру посильнее, чтобы наверняка разбудить ее, освободить от оков навязчивого кошмара. Бог добился своего. Проснувшись, принцесса резко открыла глаза, и мужчина изумленно отшатнулся от неистового взгляда Элии. В нем были безнадежная мука загнанной лани и торжество хищника, настигающего добычу. Ужас и голод одновременно.

Справившись с секундным замешательством, Мелиор отвел глаза и вновь повторил свой вопрос:

— С тобой все в порядке, милая? Ты стонала во сне. Приснился кошмар?

— Да, Мелиор, кошмар, — потирая лоб, пробормотала принцесса, ухватившись за подсказку брата, и добавила: — Спи, не волнуйся, я пойду поброжу неподалеку, развеюсь.

С этими словами богиня тихо, чтобы не беспокоить спутников, выбралась из-под «одеяла» и быстро растворилась в ночи. Мелиор тихонько вздохнул и приготовился бодрствовать.

«Демоны», одолевающие бога, — его личная проблема, с которой тот должен справляться самостоятельно. К этой мысли принц привык с раннего детства и теперь не считал возможным надоедать сестре своей докучливой опекой, опасаясь, что она может счесть подобное поведение грубым.

О слабостях в Лоуленде говорить не принято. Страхи и тревоги бога — изнанка его души, куда не допускаются посторонние, пусть даже близкие родственники. У Элии крепкая психика, сестра подышит свежим воздухом и вернется, оставив воспоминания о кошмарах среди песка. Нет никакой необходимости идти за ней. Все, что он может сделать, это подождать возвращения Элии и убедиться, что все благополучно.

Такими благоразумными доводами успокаивал себя Мелиор, пытаясь расслышать в ночной тиши легкие шаги сестры, шелест песка под ее ногами. Неизвестно, сколько бы еще продлилось тщетное ожидание бога, если б не подал голос проснувшийся от тихого разговора родственников Кэлберт. Пирату не было никакого дела до тонкостей семейного и божественного лоулендского этикета. Короткий обмен репликами между братом и сестрой потревожил его обыкновенно крепкий сон.

После ухода принцессы минуло более получаса. Так и не дождавшись ее возвращения, пират не на шутку встревожился. В голову полезли всякие глупые мысли о невидимых гипотетических хищных монстрах, разгуливающих по пустынному миру, и оттого чрезвычайно голодных, всяких ядовитых гадах, только и поджидающих одинокую девушку в ночи, и прочем и прочем. А вдруг Элия упала и подвернула ногу, ведь такое случается даже с богами? И тогда принцессе наверняка нужна помощь, а они тут вылеживаются!

— Что-то давно ее нет! А? — небрежно обратился Кэлберт к принцу.

Мелиор красноречиво промолчал, но в знак готовности к диалогу чуть-чуть, на несколько градусов повернул голову в сторону пирата.

— Пойдем поищем? Не случилось бы чего, — продолжил тот.

Обеспокоенный поведением сестры принц не стал устраивать скандал по поводу встревания всяких ублюдков не в свое дело и с охотой согласился на это рациональное, пусть и противоречащее основным лоулендским принципам невмешательства предложение.

Споро выбравшись из-под склеенных плащей, которые тут же намотал на себя коконом Элегор, словно со дня на день вознамерился превратиться в гигантскую бабочку, дети Лимбера отправились на поиски сестры. Герцог Лиенский отчаянно захрапел им вслед, выводя заливистые рулады. На самом деле всегда спящий чрезвычайно чутко (может, только благодаря этому дару и доживший до своих лет) юноша тоже не дремал, но вовсе не горел желанием бродить по всей пустыне и разыскивать леди Ведьму, которой всего-навсего приснился какой-то небольшой кошмарик.

«Был бы большой — орала б сильнее! — логично рассудил Элегор и поэтому симулировал глубокое погружение в мир снов, дабы не принимать участия в подыгрывании идиотским бабским капризам. Кроме того, юноша быстро представил себе, насколько глупо он будет выглядеть, пытаясь выразить сочувствие или успокоить Элию. — Да она же первая меня и высмеет!» — смущенно заключил для себя герцог Лиенский и изо всех сил попытался уснуть. Как назло, не получалось!