Дельта. Вернувшийся из будущего - Борис Романовский

— Ничего это не шутка, — возмутилась Мирослава.

В этот момент автомобиль остановился, и девушки вышли во двор. В небе ярко сияла луна, в кустах стрекотали сверчки, пахло травой и пылью.

— Пойдём, я покажу, — Мирослава потянула Яньлин за рукав.

Автомобиль остановился на возвышенности у двухэтажного кирпичного здания. Снизу же простирался большой стадион с беговой дорожкой, несколько корпусов, полоса испытаний. На небольшой площадке стояли в четыре ряда подростки в одинаковой тёмно-зелёной форме. Самым младшим было лет двенадцать, а старшим — семнадцать. Увидев Мирославу, все они в один голос прокричали:

— Приветствуем учителя Мирославу! — и каждый из них ударил себя в грудь правой рукой.

Яньлин ошалела от такого зрелища.

— Видишь, — счастливо улыбаясь, Мирослава помахала ребятам. — Все они в будущем станут Эвольверами и присоединятся к нашему Синдикату!

У Мирославы пиликнул смартфон. Она прочитала сообщение и улыбнулась ещё шире.

— Владислав разрешил мне использовать Жидкие Ядра, как хочется. Думаю, Князь не будет против, если я отдам их ребятам из института Эвольверов. А то что за институт такой, если во всём заведении только один Эвольвер, и тот — учитель?!

Где обезьянка? Я обошёл всю комнату, заглянул под кровать. Но пропажу не отыскал.

Вышел в коридор и увидел Люду. Она сидела на полу, а у неё на руках устроилась золотистая обезьянка. Я сперва испугался — подумал, что монстр навредит девочке. Но зверушка беспомощно махала лапками и пищала. Рядом с Людой лежал Бомжик — игрушка, которую я подарил.

Картина, представшая передо мной, была умиротворяющей, и я успокоился, вздохнув с облегчением. Подошёл к Люде и присел на корточки. Она выглядела всё так же болезненно, но её глаза светились жизнью.

— Тебе стало легче?

— Да, — она кивнула. — А это кто?

— Это… обезьянка.

Люда прижала детёныша к себе, и тот перестал брыкаться.

— Он мой друг, — серьёзно сказала она. — Младший брат Бомжика.

После этого она с кряхтением встала, одно рукой стиснула золотую обезьянку, а другой взяла игрушку за ногу и поплелась в сторону своей комнаты. Я отыскал глазами служанку, приставленную к девочке. Она стояла в конце коридора и следила за подопечной.

Я жестом подозвал её. Служанка сразу же поклонилась и подбежала к Люде.

— Узнайте, чем кормят обезьян, — я помассировал веки. — Я купил зверушку для девочки. С ними обеими ничего не должно случиться.

— Да, — уважительно, со страхом в голосе, ответила служанка.

— Где отец?

— Он сидит в гостиной, ждёт вас.

Я кивнул и направился к лестнице. Краем уха услышал, как Люда говорит обезьянке:

— Тебя зовут Бомжик Младший, запомнил?

Мысленно хмыкнув, я ускорил шаг и спустился на первый этаж. Как и сказала служанка, отец ждал меня. Он расположился в кресле — исхудавший и побледневший. Позади него стояла Мейфен, а на диване, сжав ладони коленями, сидела Мейли.

— Ты не торопился, — первой заговорила Мейфен. Её голос был миролюбивым, но глаза горели ненавистью.

Я проигнорировал её, подошёл к отцу и поклонился.

— Я знаю, какую роль ты сыграл в моём спасении, — тихо сказал Ксин Ли. — Оставьте нас.

Мейфен посмотрела на мужа и неохотно вышла. Вслед за ней, несколько раз тревожно оглянувшись на отца, гостиную покинула Мейли. Мы остались вдвоём.

Я устроился напротив отца и откинулся на спинку кресла.

— Ты стал Эвольвером, — начал отец. — Покажи запястье.

Я спокойно закатал рукав. Что бы ни произошло в прошлой жизни, сейчас я шестнадцатилетний парень, сын Ксина Ли. А отец не терпит своеволия.

— Атомос Трансформации, — задумчиво протянул Ксин. — Слабый. Неплохо. Какая способность?

— Я помогу тебе стать Эвольвером, — я не ответил на вопрос, поправляя рукав и пряча татуировку. — Ты же знаешь, что уже нашли способ, как вытащить Жидкое Ядро из Изначального Мира?

Отец приподнял брови и покачал головой.

— На мой вопрос не ответишь? — спокойно поинтересовался он.

— Мой навык — секрет даже для Синдиката. Боюсь, что нас могут подслушать, поэтому не хочу открыто говорить.

Отец нахмурился. Но не стал возражать.

— И как вытащить Жидкое Ядро из Изначального Мира?

— Нужен контейнер с жидким гелием-три. Внутри него оно не распадается. Я достану тебе Ядро Вожака. По-моему, сила монстра влияет на базовую способность.

Отец медленно кивнул. Он сдерживал изумление, но я прекрасно считал его эмоции. Ещё до Затмения я анонимно связался с отцом, пытаясь сделать так, чтобы он не полетел в Европейский Союз. Тогда же я посоветовал ему покупать гелий-три. И, судя по радостному блеску глаз, он послушал моего совета.

— Ты получил серебряную карту? — спросил отец, успокоившись.

— Да. Патриарх дал за заслуги.

— Это хорошо.

Отец о чём-то задумался.

— Скажи, кто такая Люда? — спросил я. — И что случилось с её родителями?

— Неважно, — тихо ответил отец.

— Это связано с Гейзером?

Он удивлённо посмотрел на меня. Затем кивнул.

— Да. Её родители погибли на производстве, за которое отвечаю я.

Мы замолчали. Я обдумывал услышанное. Гейзер — это тайное биологическое оружие. Порошок, частицы которого настолько маленькие, что ни одна защитная экипировка не может от них уберечь. Поэтому почти все, кто работает над Гейзером, погибают. Изначально Гейзер был частью плана «Олимп». Но вскоре из-за утечки информации другие страны также открыли производство этого яда.

В прошлой жизни Гейзер погубил миллионы обычных людей и тысячи Эвольверов. Официально его впервые использовали в начале Индо-Азиатского Конфликта — специальный отряд Азиатского Содружества распылил Гейзер на границе. В итоге погибли не только враги, но и союзники — Гейзер распространялся бесконтрольно и покрывал огромные расстояния, оставляя после себя безжизненную пустыню.

После этого Индия хотела использовать ядерное оружие, но вмешались Русь и Европейский Союз. Был заключён пакт о неиспользовании Гейзера, который подписали все государства. Однако позже страны обнаружили, что Полеосы Воздуха отлично управляют Гейзером. И тогда страшнейшими Эвольверами стали именно они. Моя мама погибла от рук индийского Полеоса Воздуха. И, по моими догадкам, Эвольвер использовал Гейзер.

— Ты можешь отказаться от этого? — нарушил я молчание. — Вы недооцениваете Русь, им многое известно.