Очень (не) обычная история - Марина Вуд

прислоняется своим лбом к моему. Я чувствую его тяжёлое дыхание. И то, как колотится его сердце. А может это мое? Не могу различить. Все смешалось.

— Я закажу тебе билет, — он снова прижимает меня к себе и осторожно касается губами моей макушки. А у меня в этот момент, внутри все обрывается и летит куда-то в пропасть.

21.

Анна

До вылета несколько часов. Я наверху собираю чемодан. Медленно и аккуратно складываю в него свои вещи. Это действие меня успокаивает. Громова я так больше и не видела. Понятия не имею, где он был эти дни. Да, оно и к лучшему. Мне больно. Безумно больно. Я сама не понимаю, как вывожу все это. Наверное, внутренний стержень все еще держит меня и не дает согнутся. Я не пытаю иллюзий. Во мне нет ложных надежд. Я честно признаюсь себе, что люблю Егора. Он понравился мне с первого дня нашего знакомства. С самой первой встречи. По началу я просто отрицала это от обиды на его несправедливый поступок по отношению ко мне. Сейчас такое ощущение, что все мои чувства к нему выкарабкались наружу, в надежде убить меня изнутри. Дерьмо. Это больно. Безумно больно. Если бы я не была здесь, не была знакома с Громовым, то все было бы как раньше. В моей прошлой жизни. Я бы и дальше фрилансила. Делала бы новые проекты. Возможно, открылся бы мой магазин, в котором я работала консультантом. И мы бы с девочками вечером в пятницу пили бы винишко с конфетами под песни Артик и Асти. Я бы смеялась и делала вид, что у меня все заебись в жизни. Да. В той, другой жизни я была несчастлива. Но это было хотя бы стабильно. Стабильно несчастливая — смешно звучит. В той другой жизни, я никогда бы не узнала, что такое чувство абсолютного счастья. Когда ты радуешься только от того, что мужчина, от которого ты готова потерять голову, гордость и что-то там еще, рядом и просто дышит с тобой одним воздухом. А теперь мне придется как-то с этим жить. Я знаю жизнь до Громова. И знаю как с ним. И без него я уже не хочу. Но, к сожалению, не все зависит только от меня. Да, ладно. Себя я хотя бы оправдать могу. И свои поступки, кстати, тоже. Было бы не нормально, если бы я не обратила внимание на красивого, харизматичного и, не будем греха таить, обеспеченного мужчину. Который проявлял ко мне не двусмысленный интерес. Но его я не понимаю. Что он во мне увидел? Глупые поступки? Взбалмошный, упрямый характер? Задницу, которая все время ищет приключения? Внешне я далека, от тех женщин с которыми у него были отношения. Как это у мужиков работает? Почему-то так много вопросов и так мало на них ответов.

Я закрываю чемодан, переодеваюсь и спускаюсь вниз. В доме сейчас только тетя Таня и Олег. Они сидят на кухне. Охранник пьет чай, а Татьяна Петровна заботливо ставит перед ним тарелку с пирогом. Приятно смотреть на них. Как будто они мать и сын. Это выглядит очень душевно.

— Аннушка, иди к нам, — увидев меня, она поднимается с места и берет еще одну чашку. — Перекуси на дорожку.

— Спасибо, — благодарно улыбаюсь и сажусь напротив охранника.

— Может тебе с собой бутербродов положить. Что бы ты не голодала? — она кладет руку мне на плечо и обнимает совсем как моя бабушка.

— Спасибо, конечно, — прижимаюсь к ней. От женщины пахнет свежей выпечкой. — Я первым классом лечу. Меня покормят в самолете.

— Ой, я представляю, какая там у них еда, — легонько целует меня в голову и смахивает скупую слезу.

— Чтобы не нагнетать сырость переключаюсь на охранника, который с аппетитом жует кусок сдобы: — Олег, я вот написала номер телефона и имя человека, — подсовываю ему бумажку с номером Миши. — А вот ключи, — кладу перед ним связку с брелоком в виде сердечка. — Это от моей квартиры. Михаил мой сводный брат пока поживет там.

— Понял, — кивает Олег и прячет их в карман.

Смотрю на настенные часы, которые висят над дверью — до начала регистрации остается три часа.

— Пора, — тихо произношу.

Соглашаясь, Олег допивает на ходу чай, идет в прихожую и выносит мои вещи на улицу.

Я целую плачущую Петровну в щеку и накинув куртку выхожу на веранду. Сегодня мороз. Холодно. Я буду скучать по этому дому. И по всему что здесь было. Я была здесь счастлива, хоть и очень недолго. Мы садимся в машину. Я в последний раз окидываю взглядом особняк. На террасе тетя Таня машет мне рукой. В ответ посылаю воздушный поцелуй и показываю знаки чтобы пряталась в дом, иначе замерзнет. Автомобиль трогается с места, а я, прикрыв глаза и откинув голову на подголовник, пытаюсь сдержать рвущиеся наружу слезы.

Егор

Я сижу в кабинете, и как идиот пялюсь на пустую стену.

Сигнал телефона — на экране смс: «Спасибо, что отпустил мою дочь. И не сломал ей жизнь.»

Черт! Что я делаю? Передо мной на невидимых жизненных весах прошлое и будущее. По-моему, я ломаю нашу с Аней будущую жизнь, ради спокойствия моего прошлого. Придурок. Почти сорок лет прожил, а ума не нажил. Я ведь сам позволил девушке проникнуть в мою жизнь и перевернуть там все с ног на голову. Влезть в мою душу и мои мысли. А теперь сам же от этого подыхаю. У меня даже как-то вдруг смысл в жизни потерялся. Деньги. Бизнес. Новые идеи. Все это обрело какое-то бессмыслие в один момент. Теперь все не имеет значение. А то, что реально является самым главным и самым важным в жизни, на данный момент собирается сесть в самолет и улететь в Европу. И тоже по моей инициативе.

Твою мать! Со всей дури бью кулаком о дубовый стол. Хватаю со стола телефон и ключи. Накидываю пальто. Моя секретарша подпрыгивает на месте от звука хлопающей двери.

— Меня нет.