Ты будешь моей - Ирина Васильевна Давыдова

она могла оплатить такси.

— Вы хотите сказать, — начала моя жена, когда мы остались одни, — что мой ребенок ваш сын?

— Если бы он не был моей точной копией, я бы не стал так утверждать.

— Господи, — прошептала она надломленным голосом и спиной упершись в стол, руками схватилась за столешницу. Костяшки ее пальцем побелели. — Я не могу верить вам вот так просто, но… почему мне кажется все это правдой? Иначе откуда вся эта информация?

— Если бы ты знала, как сильно я хочу обнять тебя. И как много ты должна мне рассказать.

— Боюсь, у нас сейчас разные чувства. Я вас не помню, хотя… постоянно хотела узнать свое прошлое.

— Мы с твоей мамой всегда ждали тебя. Но и подумать не могли, что вас уже двое.

— Моя мама?

— Да, она живет в нашем доме.

Юлька сделала глубокий вдох, и тут же пошатнулась, но я вовремя перехватил ее, и замер, прижав к своему телу.

Она растерялась и уперла ладони в мою грудь, всеми силами пытаясь оттолкнуть меня.

— Я не обижу тебя, верь мне. Не обижу.

— Я не обнимаюсь с мужчинами при первой же встрече! — фыркнула она, а я улыбнулся. Впервые за долгое время, открыто, искренне, и счастливо.

— Это бальзам для моих ушей.

Я склонился и носом втянул давно полюбившийся запах. По телу прошла знакомая дрожь. Моя девочка со мной.

— Даже если мы с вами действительно были знакомы, это не означает, что я по щелчку пущу вас в свою жизнь.

— Не означает, но я сделаю все, чтобы ты вспомнила меня. Меня, маму, Гришу, Марианну. И даже Шаха.

— Кто все эти люди?

— Наши родственники.

Я руками провел по ее талии вниз, и Юлька резко выскользнула из моих объятий. Ее щеки вспыхнули, и она поспешила поправить свитер, и спрятать взгляд, делая вид, что рассматривает складки на своей одежде.

Я заметил, что она живет от зарплаты до зарплаты. Затасканные недорогие вещи, немного потертые ботинки, но при этом она старалась относиться к вещам очень аккуратно. А вот сын, он был в более новых вещах. Значит работала только для него.

Эта мысль неприятно резанула по душе. Мне не нравилось, что им приходилось выживать в то время, как я и моя семья ни в чем не нуждались.

— Я буду ждать тебя до конца рабочего дня. Нам о многом нужно поговорить. И многое решить. Просто так я отсюда не уйду.

Юлька сдержано кивнула, а потом быстро сбежала в служебное помещение.

Ей нужно время, чтобы все осмыслить. И я ей дам его. Но только до вечера.

Но уже через час я заметил, что с Юлей что-то не то. Какая-то бледная она стала. Видно, что плохо себя чувствует, и мне это очень не понравилось. Я, конечно, мог списать все на эмоции, потому что сам находился в раздрае, но здесь явно было что-то не так.

Я поднялся из кресла и подойдя к Юле, заглянул в ее глаза. Она была уставшей.

— Расскажи мне, Юленька, а когда ты последний раз ела?

— Послушайте, эм… имя ваше забыла.

Черт, это неприятно слышать, но увы, забыла она не потому, что невнимательна.

— Захар Сарбаев.

— Да, простите. Давайте вы не будете ничем личным интересоваться. Это мое дело.

— Ты когда ела последний раз? — рыкнул я, поняв в чем дело.

В ответ последовала тишина.

— Понятно! Сейчас закажу!

— Подождите, не надо. У меня через пол часа смена заканчивается.

— Ладно. Потом пойдем в кафе, буду откармливать тебя.

Она неуверенно кивнула, и принялась заполнять какие-то бумаги. Я остался стоять рядом, и постоянно наблюдал за ее жестами, мимикой, за каждым действием. Боялся упустить малейший нюанс, любую ее эмоцию.

Невероятно сложно осознавать, что человек которого ты ждал четыре года, о котором не было вестей сейчас стоит рядом, и дышит с тобой одним воздухом.

Меня отвлек звонок мобильного.

Виктория.

Точно! Сегодня же день памяти. Млять, и что мне теперь говорить ей? Ошарашить женщину новостью я не могу, не в эту секунду точно. Но в то же время я понимал, как ей сложно жить без дочери.

— Извини, — прошептал Юле, и отошел к панорамному окну, отвечая на вызов: — Виктория Николаевна.

— Захар, извини если отвлекаю. Ты скоро будешь?

— Виктория Николаевна, я хочу вас попросить немного подождать. У меня очень уважительная причина. Я приеду и все объясню.

— Ну ладно, сейчас Гришу хотя бы накормлю.

— Спасибо Вам, я перезвоню.

Сбросив вызов, посмотрел на вечерний город. В осеннюю пору темнело рано, а потому уже во всю горели ночные огни.

В окне я увидел отражение Юльки. Все такая же хрупкая, нежная, с красивой фигурой. Возможно только формы стали больше. Но это скорее всего после родов.

С ума сойти, у меня есть сын! Да здесь к гадалке не ходи, все на лицо.

Еще утром я был самым несчастным человеком в мире. Душа разодрана на части, кровоточит и требует заглушки. А сейчас… я не мог поверить своему счастью. Юлька жива, и она родила нам сына! А как назвала. Гордей! Красиво же.

Я, конечно, понимал, что самое сложное еще впереди, но ведь нет ничего важнее убедиться в том, что Юля жива.

Да черт возьми, я готов повторить это еще раз сто!

Жива, жива, моя Юлька жива!

— Захар, я освободилась.

Я помог ей одеться, отметив, что и курточка у нее была не самая теплая даже для осени.

Меня буквально разрывало от несправедливости, что Юля не могла даже одеться тепло. Как сложно ей давалась жизнь. Но я обещаю, все обязательно исправлю.

Мы спустились в главное фойе, и девушка замерла, бросив взгляд на кафе.

— Там какой-то фастфуд. Поехали в нормальное кафе.

— Нет, давайте…

— Юль, я понимаю твои чувства. Я тоже ошарашен новостью, но прошу поверить мне. Мы просто поужинаем в общественном месте. Тебе не стоит меня бояться.

— Да, но я не хочу быть должной тебе.

— Ты не можешь быть мне должной. По закону ты моя жена. А я свою женщину хочу обеспечивать.

— Если ты так хочешь меня вернуть, то тебе еще предстоит доказать, что я твоя жена! Одно фото еще ничего не доказывает!

Я улыбнулся ее храбрости, и протянув руку убрал с лица прядку волос.

— Ты красивая, как и раньше.

Она нахмурилась и одернула руку. Кажется, шок уже прошел.

— И не думай, что после предъявления мне бумажки, я лягу с тобой в кровати.

Я искренне рассмеялся на ее заявление, и кажется, впервые за долгое время