Алхимия иллюзий - Антон Леонтьев

Няня, вытолкав ее в зал, усадила на диван, накрыла пледом (даже ноги укутала) и принесла чашку горячего молока с медом. Вика, наблюдая за тем, как сын на кухне обустраивает жилище своего Витольда, вяло думала о том, что крыса, конечно, не виновата.

Точнее, крыс.

Разве любимую овчарку Гитлера надо было застрелить только за то, что она была всей душой привязана к своему хозяину, убийце миллионов и кровавому тирану?

Нет. Нет! Нет!

Так и подаренную Титовым крысу, точнее, крыса, тоже нельзя было считать реинкарнацией зла и вместилищем бесовщины. А ведь она на полном серьезе хотела…

Хотела убить крысу. Точнее, крыса. И только потому, что прислал его Титов.

Посидев в зале и немного успокоившись, Вика снова поднялась к себе наверх. От мужа пришло семь сообщений, и последнее, недоуменное (ведь она не ответила на шесть предыдущих, в течение последних сорока минут), гласило:

«Еду домой».

И никаких тебе солнышек, смайликов и крысочек.

Вика взглянула на часы — было почти шесть. Она снова опустилась на пол и, обхватив руками согнутые в коленях ноги, задумалась.

Быть или не быть — вот в чем вопрос? Точнее, ехать или не ехать…

Долго думать не пришлось. Конечно же, ехать она не желала, однако…

Однако Титов наглядно ей продемонстрировал, что шастает по ее квартире, как по своей собственной, и в любой момент дня и ночи может возникнуть тут — и…

И сделать все, что угодно.

И даже если они сменят замки. Установят ультранадежную сигнализацию. Переедут в секретное место.

Он их найдет. Рано или поздно. Вика в этом ничуть не сомневалась.

Найдет и…

И?..

Она отправилась в душ. Мысль о том, что Титов, не исключено, сейчас пялится на нее в тайную камеру, ничуть не страшила. Ну и пусть.

В голове у Вики крутилась та самая мысль, которую высказал тогда, еще во время событий двенадцатилетней давности, Виталик.

Бешеного койота нельзя вылечить. Его можно только пристрелить.

Пристрелить!

И, похоже, это было то самое, что ей требовалось сделать с Титовым, чтобы избавиться от него раз и навсегда.

— Так откуда у него крыса? — спросил Саша первым делом, когда прибыл домой. К тому времени Вика приняла душ и успела кое-как прибраться в спальне. Впрочем, Саша туда еще не поднимался, а когда поднимется, у него возникнут к жене большие вопросы.

Часы показывали почти без двадцати семь.

— Я купила, — соврала Вика, сама не зная зачем. Хотя, конечно же, знала. Говорить мужу о том, что снова объявился Титов, она не намеревалась.

Потому что он в самый первый раз, когда она наконец поведала горестную историю своей жизни, безапелляционно вынес вердикт — пристрелить, как бешеного пса.

Ну, или как бешеного койота.

И она ни в коем случае не могла допустить, чтобы Саша, человек рассудительный, но в некоторых ситуациях принимавший спонтанные решения, вдруг решил бы осуществить это — прямо сейчас и собственноручно.

Потому что весть о том, что Титов не только возник из небытия, но и снова преследует его жену, практически на ее глазах (ладно, не на ее глазах, а в мужском туалете рекламного агентства, которым она управляет) убивает ее шефа и грозится убить самого Сашу и, что ужаснее всего, Павлика, приведет только к единственно возможной реакции.

Желанию уничтожить этого шизоида.

— А зачем тогда мне писала и делала вид, что не знаешь, откуда он взялся? — спросил удивленно Саша, и Вика опустила глаза.

— Извини, стресс на работе…

Муж нежно обнял ее (они сидели на диване, а Павлик удалился вместе с Мариной Ильиничной и, конечно же, Витольдом Седьмым в свою комнату) и, касаясь ее уха своим носом, промурлыкал:

— Что, подчиненные замучили, подарками завалили и славословиями утомили?

— Дело в том, Сашенька, что сегодня умер мой шеф, — просто ответила Вика.

Да, конечно, шизоида надо уничтожить. Только сделает это не Саша, а она сама. Потому что Саша, если все провалится, должен остаться на свободе.

И воспитать их сына.

В том случае, если ей придется сесть на долгие годы в тюрьму. В дурку. Или даже…

Или даже если она окажется убитой Титовым.

Да, Саша сумеет воспитать ребенка один. Или даже не один, а с новой подругой. Или женой…

Вика закусила губу. Нет, умирать она не намеревалась, а хотела, победив шизоида, вернуться к своей прежней жизни, но ведь ей было отлично известно, что это невозможно.

Прежней жизни уже никогда не будет, даже если Титов исчезнет, как страшный сон.

Как страшный сон…

— Да что ты говоришь! — ужаснулся, отодвигаясь от нее, Саша. — Как это — умер? И где?

Вика чуть помедлила с ответом:

— Прямо у нас в агентстве. На полу, извини за подробности, мужского туалета.

— Инфаркт, что ли? — спросил Саша. — Или инсульт? Ему сколько было?

Да, интересный вопрос: сколько было шефу? Кажется, пятьдесят четыре. Вика поняла, что не в курсе, в каком году родился шеф.

А теперь это было уже не важно.

— Причина устанавливается, — ответила Вика туманно.

Саша, вздохнув, произнес:

— Или у вас наемный киллер потрудился?

Вика вздрогнула, надеясь, что муж не заметил.

— Извини, понимаю, что говорить такое нельзя, но… Он мог бы и другой день для смерти выискать!

Мог бы. Но так решил Титов — что шеф умрет в ее день рождения.

Просто так. Потому что Титов хотел в очередной раз продемонстрировать ей свое могущество. И это, надо признать, отлично ему удалось.

— Ну, в любой день из трехсот шестидесяти пяти или шести — если год високосный — чей-то день рождения, — произнесла Вика. — И одновременно смерти…

Было без семи семь.

— А это значит, — произнесла она, вставая с дивана, — что мне надо уладить сегодня вечером кое-какие неотложные дела…

— Ты что, работу на дом взяла? — спросил муж.

— Нет, мне надо отъехать, — проговорила Вика. — В восемь меня заберут.

Ее заберет Титов!

Саша недоуменно уставился на нее:

— Вика, понимаю, что смерть шефа — трагедия. Но почему ты должна в пятницу вечером что-то еще улаживать? У него, в конце концов, есть родственники… Да и сегодня твой день рождения. У нас были планы!