Носферату, или Страна Рождества - Джо Хилл

«К несчастью, это случается, – заявил детектив Тэд Адамс. – Таковы уж времена, в которые мы живем. В прошлом году один парень напал на Санту из Армии спасения и украл у него одиннадцать долларов. Нам ненавистна мысль о том, что кто-то похищает тело известного серийного убийцы и совершает нападение просто ради удовольстия, но я скажу вам большее – некоторые люди ведут себя, как вурдалаки».

Следующая статья была вырезана из газеты, выходящей в Луисвилле, штат Кентукки. Она не имела отношения к Чарли Мэнксу.

Материал назывался: «Инженер «Боинга» исчез; загадка обеспокоила полицию и Федеральную налоговую службу». В статье имелась фотография загорелого мужчины с густыми черными усами. Он склонился над старым «Роллс-Ройсом», опершись локтями о капот.

Брюс хмуро прочитал содержание. В тексте говорилось, что Натан Деметр исчез из дома. Пропажу обнаружила его дочь-подросток, которая, вернувшись из школы, нашла дом незапертым, гараж открытым, а ланч несъеденным. Раритетный «Роллс-Ройс» ее отца тоже пропал. Сотрудники Федеральной налоговой службы поначалу думали, что Деметр пытался скрыться от судебного преследования за уклонение от налогов. Однако его дочь не верила таким утверждениям и говорила, что он либо похищен, либо убит. Милый папа не мог бы убежать от нее, не сказав, куда он уезжает.

Вейн не понимал, как это было связано с Чарльзом Талентом Мэнксом. Возможно, он что-то пропустил. Наверное, ему следовало вернуться к началу и перечитать все заново. Он хотел уже перейти к фотографии, когда заметил, что Хупер копается во дворе через улицу и откладывает на траву большие какули размером с банан. Цветом они тоже походили на бананы – зеленые.

– О нет! – закричал Вейн. – Не позорь меня, мальчик!

Он бросил бумаги на тротуар и побежал через улицу.

Сначала он хотел утащить Хупера со двора, чтобы никто их не увидел. Но в доме через улицу в одном окне приподнялась занавеска. Кто-то – скорее всего, старик или его добрая жена – наблюдал за собакой.

Вейн подумал, что будет лучше войти туда, пошутить над Хупером и спросить, имеется ли у них пакет, чтобы он мог убрать фекалии. Старый парень с немецким акцентом засмеется и спустит дело на тормозах.

Хупер выложил свой ланч, привстал и встряхнулся. Мальчик зашипел на него.

– Ты плохой! Ты очень плохой!

Собака завиляла хвостом, довольная, что привлекла внимание Вейна.

Ребенок был готов подняться по ступеням к передней двери Зигмунда де Зоета, когда заметил тень, мелькавшую под ее нижнем краем. Посмотрев в скважину, он увидел какое-то движение и смешение цветов. Кто-то стоял в трех шагах от него – прямо за дверью.

– Привет, – прознес Вейн, отступая на нижнюю ступень. – Мистер де Зоет?

Тень под дверью переместилась, но никто не ответил. Это обескуражило Вейна. Тыльные стороны его рук покрылись мурашками.

Перестань! Что за глупость? Ты просто начитался страшных историй о Чарли Мэнксе. Поднимайся и позвони в звонок.

Стряхнув с себя страх, он начал подниматься по кирпичным ступеням, протягивая руку к дверному звонку. Мальчик не видел, что дверная ручка уже начала поворачиваться. Человек по другую сторону двери готовился открыть ее настежь.

Другая сторона двери

Бинг Партридж стоял у «глазка». Его левая рука сжимала дверную ручку. Правая – оружие.

– Мальчик, мальчик, уходи, – прошептал Бинг.

Его тонкий голос дрожал от напряжения.

– И в другой день заходи.

План Бинга был простым и отчаянным. Когда мальчик поднимется на верхнюю ступень, он откроет дверь и затащит его внутрь дома. У Бинга была банка имбирного газа в кармане, и, когда они с ним окажутся внутри, он распылит ему этот газ в лицо.

А если парень начнет кричать? Если он начнет вырываться на свободу?

Кто-то жарил барбекю в конце квартала. Дети на переднем дворе бросали фрисби; взрослые много пили, громко смеялись и загорали под ярким солнцем. Возможно, Бинг не являлся самым острым ножом на кухне, но он не был и дураком. Естественно, человек в противогазе и с пистолетом в руке, борющийся с кричащим ребенком, привлечет к себе всеобщее внимание. И нужно учесть собаку. Что, если пес начнет лаять? Сенбернар – как большой медвежонок. Если его голова пролезет в дверь, Бинг не сможет вытолкать его. Это как если закрыть дверь перед стадом коров.

Мистер Мэнкс знал бы, что делать… но он спал. Он спал весь день, отдыхая в спальне Зигмунда де Зоета. В бодрствующем состоянии он напоминал былого мистера Мэнкса, но когда спал, то лучше бы вообще не просыпался. Он говорил, что поправится, когда приедет в Страну Рождества, и Бинг знал, что это правда… Но Партридж никогда не видел мистра Мэнкса таким старым, и, когда тот спал, вид у него был, как у мертвого.

А что будет, если Бинг затащит мальчика в дом? Вряд ли это разбудит мистера Мэнкса, пока он в таком состоянии. Как долго они смогут здесь скрываться, прежде чем Виктория Макквин выбежит на улицу, призывая ребенка и прежде чем копы начнут обходить дома? Это было плохое место и плохое время. Мистер Мэнкс специально повторил, что они должны сначала собрать информацию. И даже Бинг, который не был самым острым карандашом на столе, понимал, почему вводилось такое правило. Сонная улица на самом деле не являлась сонной. У них имелся только один проход к этой шлюхе с ее дерьмовыми тату и лживым грязным ртом. Мистер Мэнкс не угрожал, но Бинг знал, насколько важным было подчинение. Партридж понимал, каким будет наказание, если он облажается. Мистер Мэнкс никогда не возьмет Бинга в Страну Рождества. Никогда, никогда, никогда, никогда.

Мальчик поднялся на первую ступень. И на вторую.

– По моему хотению, по моему велению, пусть увижу я ночью первую звезду, – прошептал Бинг.

Он закрыл глаза и приготовился к сражению.

– Если хочешь, чтобы ночью я не спал, убирайся, гаденыш, в… Мы не готовы.

Он глотнул резиновый на вкус воздух и спустил боек на большом пистолете.

Затем кто-то на улице закричал мальчишке:

– Эй! Вейн! Нет!

Нервы Бинга быстро запульсировали, и оружие едва не выскользнуло из его потной руки. По дороге катился большой, похожий на лодку, серебристый автомобиль. Искры солнечного света пламенели на ободах. Он остановился перед домом Виктории Макквин. Окно было опущено, и водитель, лениво высунув одну руку, помахал мальчишке, стоявшему на крыльце.

– Привет! – закричал он снова. – Вейн!

«Привет», а не «нет». Бинг находился в таком нервном напряжении, что его подводил слух.

– Что случилось, приятель? – спросил толстый мужчина.

– Папа! – крикнул ребенок.

Мальчик забыл, зачем он поднимался по ступеням и звонил в дверь. Повернувшись, он побежал по дорожке. Его долбаный ручной медведь галопировал сзади.

Бинг, казалось, лишился костей. Его ноги дрожали и подгибались от облегчения. Он склонился вперед, уперся лбом в дверь и закрыл глаза.