Сафари для русских мачо - Евгений Костюченко

«Грудь демонстрировать ты не стесняешься», — хотел сказать Гранцов, но не поддался на провокацию.

— Куда они делись? Ты их прогнал?

— Прогнал, прогнал. Посиди пока, не вставай. Тебе нельзя делать резких движений, — он укрыл ее мокрые плечи своей курткой.

Он подошел к убитому. Надо было вытащить финку из раны, а тело незаметно для Татьяны сбросить в реку. Будем надеяться, что при падении с водопада оно не застрянет на камнях, а поплывет дальше, и там, в реке, такому подарку будут рады зубастые обитатели.

Кровь красным шлейфом вымывалась из-под головы. Гранцов наклонился и ухватился за голые лодыжки поверх стоптанных грубых ботинок. Он шагнул назад, и течение раздуло бесформенный балахон, а потом закатило его кверху, обнажая жилистые ноги и выбритый лобок. Женский лобок.

Чем ближе подъезжал Марат к Сан-Деменцио, тем яснее он понимал, что едет сюда из-за Ромки. Точнее, из-за его предложения. Марат уже был готов согласиться почти на любые условия. Ему хотелось работать на структуру Глобо Торизмо. Чем он рискует? Да ничем! В конце концов, никогда не поздно выйти из дела, если дело перестанет нравиться.

Фирма, в которой он работал, платила ему триста долларов в месяц плюс процент от сделки. На такие деньги можно было существовать одинокому парню, до сих пор живущему вместе с родителями. Его младшие сестры успели выскочить замуж и уже порадовали стариков стайкой внуков. А Марат считал, что не имеет права заводить семью, пока не обзавелся собственным жильем. Вот если бы, работая на Ромку, можно было накопить тысяч двадцать… Все будет зависеть от размеров сделки. И от честности Старицына.

«При чем тут честность?» — подумал Марат. «Эти люди говорят одно, думают другое, а делают — третье. Все будет зависеть только от того, насколько ему выгодно со мной работать. Если я буду приносить ему доход, он будет мне платить. Вопрос цены. Сколько мне потребовать для начала, чтобы не и прогадать, и не отпугнуть? Надо будет с Оксаной посоветоваться. Все-таки она давно его знает. И наверняка в курсе всех местных финансовых хитростей».

Но он почему-то боялся заговорить с ней. После рассвета девушка держалась отчужденно и холодно. Она то дремала на заднем сиденье, то слушала свои наушники и сообщала новости.

Оксана снова подала голос.

— Эвакуация иностранцев закончилась, — сказала она. — Голос Америки сообщает, что идут уличные бои. А российский посол, между прочим, заявил, что ваших граждан в стране уже не осталось. Ни туристов, ни специалистов.

— Значит, не осталось, — согласился Марат.

— А это что такое? Откуда здесь-то патруль? — удивился Василь, и машина остановилась.

Поперек дороги стоял «уазик» без верха и дверей, зато с пулеметом ПК на станке. Заправленная лента поблескивала латунью патронов, ствол с раструбом был направлен на «лендровер». Патрульных было четверо. Лохматые, бородатые, в заношенных спортивных костюмах, они больше походили на провинциальную шпану, чем на военный патруль. Но у одного на поясе болталась открытая кобура с пистолетом, а у другого из-под локтя выглядывал коротенький ствол «узи».

— Эй, ю! Аут! Аут оф зэ кар! Нау![20]— скомандовал один из них.

— Сейчас разберемся, — нахмурился Василь. — Олежек здесь бог и царь. Они еще не знают, что это его тачка. Сейчас, сейчас. Надо ему позвонить.

Он снял с пояса телефон, вытянул антенну и чертыхнулся, поглядев на дисплей:

— Не ловит, холера! Надо за горку переехать, оттуда позвоню, чтоб не было проблем.

— Ты это духам объясни, — сказал Марат.

— А шо такого? Настоящий одессит договорится с любым папуасом, — бодро ответил Василь.

Он отстегнул обивку козырька, извлек бумажный листок с какими-то печатями и выскочил из машины, хлопнув дверью.

— Не высовывайся, — приказал Марат Оксане и тоже вышел.

Увидев его, патрульные переглянулись и заговорили удивленно и недовольно. Кажется, его появление оказалось сюрпризом. Кирсанов понял, что до сих пор тонированные стекла скрывали его. Значит, и Оксану они пока не замечают. Только бы она не вылезла…

— Стэй вэр ю а![21]— прозвучала новая команда.

— Стою, то есть о кей, о кей, — сказал Марат.

Но Василь не собирался подчиняться, а может, просто английского не знал. Размахивая своей бумажкой, он надвигался на патруль и вполне вежливо, но требовательно что-то повторял. Они забрали у него бумажку и по очереди прочитали. После чего один из патрульных вынул пистолет, оттянул затвор и навел ствол на Кирсанова.

Марат поднял руки, не дожидаясь команды, но «дух» и не подумал опустить ствол.

«Это не солдаты», — думал Марат. — «Это какая-то банда. Наверно, та самая, которая минировала дорогу. Зря мы остановились. Надо было сматываться. А пулемет? Шмальнут вдогонку, и весь разговор. Зря я Василя отпустил. Сейчас эти духи его шлепнут, потом меня, потом Оксану. Тачку заберут. Получат за нее тысяч пять баксов. Нам не откупиться никак. Эх, был бы здесь Вадим Андреевич…»

Он сосредоточенно смотрел на черный кружок дула. Он был уверен, что сумеет увернуться от выстрела с пяти метров. Стреляющая рука всегда делает непроизвольный тычок за миг до спуска. Правда, до сих пор он проверял это только в спортзале, и с незаряженным оружием… Ну… Давай…Краем глаза он видел и положение ног стрелка, и где стояли остальные, и как Василя грохнули мордой на капот уазика и заломили руки…

Страха не было. По обращению с пистолетом было ясно, что стрелок перед ним никудышный. С пяти метров промажет.

Он на миг поднял глаза и столкнулся со взглядом патрульного. Где-то он уже видел этот взгляд. Вспомнил. Так же, сочувственно и брезгливо, смотрел на него вчера утром «доставщик заказов» в отеле. А ведь сочувствовать надо не мне, подумал Кирсанов, стараясь приглушить злость. Злость ему не нужна. Играть надо свободно и легко, без эмоций. Он так, а мы так. Ну, не тяни резину…

— Кам хир, — сказал дух и поманил его пистолетом.

Марат и Василь стояли рядом, упираясь руками в капот «уазика» и далеко отставив ноги. Их обыскали сноровистым похлопыванием.

Духи переговаривались на каком-то своем языке. Кирсанов уже слышал его недавно, когда экскурсионный самолетик совершил недолгую посадку в Сан-Деменцио. На этой же англо-испанской мешанине говорили тогда легионеры в пилотках. Сейчас он легко понимал, о чем шла речь.

«Денег у них нет».

«Оставили в машине?»

«После возьмем все».

(«Ах, после», подумал Кирсанов. После чего?)

«Что делать со вторым? Оставим на месте?»