Земля войны - Юлия Латынина

Наконец Ташов провел удар в третий раз, и чеченец минут пять лежал на ковре, приходя в себя. Он был как кошка, залетевшая в пасть к ротвейлеру. Кирилл подошел к нему и протянул руку.

– Может, хватит? – сказал Кирилл.

Глаза Арзо взблеснули.

– Эй, Ташов, – откликнулся Арзо, – я больше не буду с тобой драться. Я с кем-нибудь другим подерусь. Вот с Кириллом. А?

Арзо схватился за протянутую руку русского и упруго встал. Его черные с красной подсветкой глаза глянули прямо в глаза Кирилла. Странное дело, но сейчас, когда Кирилл стоял на ковре напротив чеченца, тот больше не казался одноруким доходягой веса пера. Он был как плетка, свитая из буйволиной кожи: упругая, худощавая, бьющая насмерть.

Кирилл понял, зачем Арзо затеял драться с чемпионом мира по кикбоксингу в абсолютном весе. И понял, что сейчас он получит за все, включая штурм Грозного, недавнюю проверку Таркентского винзавода, и унижающий достоинство чеченского народа клеветнический мультфильм «Ну, погоди!».

И в эту секунду зрачки Арзо изумленно дрогнули, и Кирилл обернулся, чтобы проследить за его взглядом.

У балюстрады, оторачивающей край двусветного зала, стоял Джамалудин. Глаза его были широко открыты, и руки сжимали перила, но Кирилл сразу понял, что с аварцем что-то не так. Начать с того, что он был в одних трусах, а Джамалудин вряд ли позволил бы себе расхаживать полуголым перед кем бы то ни было. Даже в спортзале он носил длинные шорты и майки с рукавами до локтя.

Джамалудин спустился с лестницы и уверенным шагом прошел мимо своих друзей. Никто не пошевелился и не окликнул его, но когда Джамалудин вышел во двор, все трое тихо последовали за ним.

Джамалудин спустился к «Мерсу», открыл багажник и стал в нем копаться. Когда он выпрямился, в его руках был тяжелый ставосьмидесятивосьмисантиметровый ствол «гепарда». Джамалудин поставил винтовку на землю и стал ее собирать. Его движения были такими уверенными, словно он делал намаз.

Потом, держа винтовку в руках, Джамалудин все тем же уверенным шагом вернулся в дом и поднялся на второй этаж.

Кирилл и Арзо пошли за ним.

Джамалудин зашел в свою комнату, так поразившую Кирилла скудостью обстановки, забрался с винтовкой под одеяло и тут же затих, прижимая ее к себе, как любимую женщину.

Чеченец и русский переглянулись. Никто из них не решился отобрать у Джамалудина оружие. И никто не знал, что сказать Джамалудину завтра, когда он проснется в обнимку со снайперкой весом в двадцать килограмм.

* * *

Кирилл заехал в Бештой-10 на следующий день.

Над базой с оглушительным ревом заходил на посадку чартер из Турции, возле ворот стояла очередь из грузовичков и автобусов, и начальник базы, генерал Селиверстов, похрапывал в кабинете рядом с бутылкой водки.

Кирилл осмотрел пейзаж и, поколебавшись, вызвал к себе кого-нибудь из военной контрразведки. На вызов явился сорокалетний испитый парень с глазами, в которых не было ничего человеческого. Звали его майор Рачковский.

– Есть такой человек – Магомед Декушев. Лет двадцать пять, рыжий, глаза серые, – сказал Кирилл, – в ходе расследования получена информация, что он может быть полезен нашему Комитету. По моим данным, он может сидеть в Бештое.

– Нет у нас Декушева, – покачал головой майор.

Кирилл молча положил перед ним на стол фотографию. Опер долго ее рассматривал.

– Это Коздоев. Назвался Коздоевым, – наконец сказал он, – точно, был.

– Где его взяли? – спросил Кирилл.

– В селе, – сказал майор, – в Бандит-кале.

«Бандит-кала», строго говоря, было не село и даже не название. Это было местное прозвище одного из чеченских пригородов Бештоя. Официально он назывался поселок Ленинский.

Майор поколебался и прибавил:

– Там парня брали… были сведения… А он возьми и уйди. Троих застрелил. Ну, мы и взяли. Соседа.

– А соседа почему?

Майор как-то странно хохотнул. Он был то ли пьян, то ли укурен.

– Жаловались, суки, – сказал майор, – орали, мы им «Ниву» раздавили.

Кирилл помолчал.

– Я правильно понимаю, – сказал Кирилл, – вы приехали в Бандит-калу на спецоперацию, чтобы забрать боевика. Боевик ушел, а вы забрали человека из соседнего дома, потому что в этом доме ваш БТР раздавил «Ниву»?

Майор несколько секунд глядел на Кирилла, а потом его рот вдруг вздернулся в усмешке, обнажая желтые прокуренные клыки. Рачковский наклонился к московскому проверяющему, сгреб его шелковый узел галстука, хихикнул и сказал:

– Сочувствуешь, да?

Кирилл вдруг представил вчерашний вечер, взрослых с нардами и стайку детей в таком же дворе. Ну, может быть, не в таком же. Победней. Без «Мерса». И без «гепарда» в «Мерсе».

– Допустим, – сухо проговорил Кирилл.

– Я тоже… сочувствовал, – сказал майор, – один раз… в Итум-кале… на остановке… девочка такая сидит. Чеченочка. Глаза большие, черные. Дрожит. Плохо ей… на восьмом месяце. Я ребятам говорю – подкиньте до больнички. В «Газик» ее подсадил, а сам вышел… Сто метров прошел – «Газик» у меня за спиной на клочки разнесло. От чеченки этой только башмак нашли, столько она себе на пузо навертела.

Лицо майора исказилось.

– Понял? Ты их жалеешь, а они тебя – нет. В этом доме, в другом, разницы нет… все они… как та баба… с тротилом.

– Так о Коздоеве, – сказал Кирилл, – где он?

– Выкупили его вчера. Деньги дали и выкупили. Десять штук. Селиверстову.

Кирилл чертыхнулся про себя, полагая, в какую ярость эта новость повергнет Джамалудина.

– Кто? Родичи?

– Наверное…. через этих… Кемировых. По крайней мере, забирал его Ариец. Вчера.

Кирилл поблагодарил майора за сведения и вышел из кабинета. Он уже спускался с крыльца, когда дверь за ним распахнулась с таким грохотом, что с козырька на ступени полетел птичий помет. Кирилл невольно оглянулся. В проеме двери стоял расхристанный Рачковский. В одной руке он держал бутылку с мутной жидкостью, скорее напоминавшей мочу, чем водку.

– Ты… галстук, – сказал майор, – вали в свою Москву, понял? Присылают тут… правозащитников… «Ниву» я ему задавил, мирному жителю! Это мы когда на броне, то они все мирные. А без БТРа – костей не соберешь. Они мирные, когда мертвые. Они с когтями рождаются, понял? Всех их, волков, стрелять надо. И норы хлоркой залить.

– А может, тогда лучше уйти? – спросил Кирилл.

– А?

– Ну если кругом волки. Как управлять волками? Пусть живут сами.

Майор пьяно захохотал и сделал шаг с крыльца. Глаза его были в полуметре от лица Кирилла. Они были такие же стеклянные, как у покойника Исы. Рука майора дернулась, и он чуть не выронил свою сивуху. Кирилл внезапно вспомнил, что за работу Рачковский и его ребятки получали по семьдесят тысяч боевых. За такие деньги можно было б пить не самогон.