Коварное бронзовое тщеславие - Глен Кук

Подобравшийся слишком близко красный берет тоже призадумается.

Паленая ухмылялась бы, если бы умела. Все ее тело буквально кричало, что крысючка в отличном настроении. Она изо всех сил старалась быть приветливой с Долларом Дэном.

Дэн решил отступить и выждать. Он сольется с ландшафтом – ведь в этом и заключалась его работа.

Паленая развеселилась. Ей хватило ума распознать новую стратегию.

Думаю, в душе она была польщена.

Я начал подозревать, что у Дэна имелся крохотный шанс взять ее измором.

С другой стороны, вряд ли у него хватит на это времени. Ведь он смертен.

– Давай отведем животных в конюшню, – предложила Тара Чейн. – Это почти по пути.

– А если ваша сестра будет не в состоянии идти?

– Хорошо бы. Тогда мы ее потащим. Ты за одну ногу, я за другую – и будем надеяться, что на ней окажется юбка. – Лунная Гниль изобразила мечтательный взгляд. – И никаких панталон.

Насколько искренне она говорила?

Девчонки Махткесс определенно играли в любовную ненависть.

Паленая догнала меня.

– Мне просто требовалось выбраться из дома.

– А?

– Это становится все труднее. Я не приспособлена нянчить человеческого подростка, и у меня не хватает силы духа управляться со стариком, который отказывается вести себя в соответствии с возрастом.

– Проблемы с Пенни? – Я сделал вид, будто встревоженно оглядываюсь. – На самом деле, она весьма разумна. Только не говори ей, что я это сказал.

– Это правда. Насколько я могу судить, будучи в абсолютном смысле младше нее.

Вот оно что! Паленая была взрослым крысюком – и по вселенскому времени на два года младше Пенни.

Ее племя росло быстрее, и его ожидала более короткая, суровая жизнь. Девяносто процентов не доживало до моего возраста.

– Кстати, что там с Порочной Мин? Я даже не вспомнил про нее.

– Дин заботится о ней, с помощью женщин Скромного. У меня есть другие заботы.

Ее недовольство было очевидно.

Я пожал плечами.

– Будь что будет.

– Пенни тоже здорово помогает.

– Молодец. Наконец-то от нее какая-то польза. – Я болтал языком на полуавтомате. Что-то было не так. И Каштанка с девочками перестали радоваться. – Покойнику удалось что-нибудь из нее извлечь?

– Головную боль. Он говорит, что-то у нее внутри меняется всякий раз, когда он находит способ проникнуть туда. Как только он начинает прощупывать.

Мы ненадолго остановились: перед нами улицу пересекала процессия старомодных Сестер кусачего оракула, игравших на духовых инструментах. На это потребовалось время, и дело не в том, что они специально задерживали движение: просто сестры были старые. Самая младшая годилась Таре Чейн в матери – и гордо шествовала перед своими бабушками и дедушками.

Сыновья и внуки помогали нести инструменты.

– Когда я была в возрасте Пенни, мне их музыка нравилась больше, – заметила Тара Чейн.

– Возможно, когда вы были в возрасте Пенни, монашкам она тоже больше нравилась. Некрасиво так делать.

Она прилепила кожаный маячок из-под моего седла на чехол для инструмента, который тащил последний внук.

Вполне вероятно, в возрасте Пенни Лунная Гниль бы мне приглянулась. К сожалению, в те времена я еще даже не родился.

Паленая с псицами старательно нюхали воздух, а Доллар Дэн по-голубиному дергал головой, высматривая что-то. Одна Тара Чейн выглядела спокойной.

И тут я заметил горгулий.

Они наблюдали с крыши возвышавшегося впереди строения из белого известняка. Их было восемь. Горгульи дергали головами, совсем как Доллар Дэн.

– Это скорее по вашей специальности, – сказал я Лунной Гнили.

– Что именно? – Она увидела тварей, которые таращились на нас в откровенном замешательстве. – Ясно. – И Тара Чейн рассмеялась.

– Что?

Паленая с Долларом Дэном тоже не поняли шутку.

– Ты думал, они демоны, да? Настоящие горгульи? Это всего лишь животные. Просто теперь их нечасто встретишь в городе.

Подойдя поближе и посмотрев на них под другим углом, я понял, что она права. Это были летучие громовые ящеры, которые в последнее время редко появлялись в Танфере. Другие прохожие тоже начали показывать на них пальцами и удивляться.

Горгульям явно не нравился городской ландшафт.

Мы двинулись дальше. Ящеры по-прежнему суетливо ерзали и таращились, не оставляя у меня никаких сомнений в причине их появления.

– Вам адски везет, мистер Гаррет, – сказала мне Лунная Гниль.

– Это не везение, а безумные таланты. Чем я отличился на этот раз?

– Своей удачей. Поймал мальчишку, помечавшего твою лошадь. Если бы не заметил его, а я не прицепила маячок к тому бабуиньему фаготу…

– Это была двойная флейта.

– …эти монстры уже на нас напали бы.

Я постепенно снова становился собой. Вместо того чтобы завизжать, вцепиться себе в волосы и отказаться верить в происходящее, я заметил:

– Это создало бы новое направление в искусстве убийства.

– Ну… На самом деле, нет. Но это может быть первым на твоей памяти случаем, когда кто-то собрал летучих ящеров и задал им цель.

– Черная Орхидея, – безо всякой рациональной причины подумал я вслух.

– Вряд ли. – Я ее позабавил. – Орхидия – практичная девочка. Если бы ей нужен был твой труп, умирая, ты бы чувствовал коньяк в ее дыхании. Нет, сделавший это хотел быть подальше, когда начнется веселье.

– Речь точно идет о моем трупе?

– Маячок был на твоей лошади. Хотя могу предположить, что паренек не знал, чья это кобыла. А мерзавцы хотели заодно прикончить всех твоих спутников. Чтобы спустить пар.

Я крякнул. Мальчишка, вероятно, решил, что лошадь поменьше принадлежит женщине.

До известнякового уродства оставалось несколько ярдов. Громовые ящеры находились в трех этажах над нашими головами, производя звуки, которые были слышны за квартал. Будь у них мозги, я бы решил, что они спорят, как поступить дальше.

Одинокий ящер взвизгнул и неуклюже полетел за монашками.

До нас по-прежнему доносились слабые отголоски их музыки.

Лунная Гниль вновь продемонстрировала свои таланты, не отличившись оригинальностью. Судя по всему, гигантский летающий многоногий кусок темноты был ее дежурным фокусом.

– У этих тварей есть альфа? – спросила Паленая.