Дочь Волка - Виктория Витуорт

Сетрит посмотрела на него, а затем опустила глаза на грязную корзину у себя в руках. Лицо ее исказила гримаса ненависти. Она сунула отцу корзину с такой силой, что тот пошатнулся. Сохранить равновесие у него получилось, но удержать корзину ему не удалось, и она упала и перевернулась, а ее содержимое рассыпалось. Она вытерла руки о юбку.

– Тогда уж что-то одно. Раз я замужняя женщина, ты больше не можешь мною командовать. Одного командира хватает. Иди поищи кого-то другого, чтобы на него наезжать. Может, на маму попробуешь? – Сетрит громко фыркнула; она знала, что на нее сейчас изумленно смотрят несколько пар глаз, и щеки ее разрумянились от возбуждения. – Желаю удачи. – Она резко развернулась к нему спиной и быстро ушла.

– Они платят поземельный налог Бургреду из Мерсии, – заметил Атульф. – Эти люди очень отважные, ничего не боятся.

Они с Танкрадом скакали рядом, Танкрад – на своей замечательной лошади, некрупной, но проворной и послушной. По словам Танкрада, ей было девять лет, и он начал заниматься с нею, когда она была еще жеребенком. Позади них слышался топот копыт пони, на которых за ними тянулись младшие кузены Танкрада, Дене и темнобородый Аддан. «Его тени, – подумал Атульф, презрительно скривив губы. – И верные сотоварищи».

Аддан и Дене скакали на пегих приземистых пони, так не похожих на гнедую кобылу Танкрада с нежными темными глазами и гордо выгнутой шеей. Если судить беспристрастно, то не первой молодости лошадка Атульфа каштановой масти, со всклокоченной белой гривой, взятая из конюшни его дяди, была ничем не лучше этих пони. Но они с Элфрун отлично ездили на Маре – эта кобыла чувствовала его мысли и желания еще до того, как они окончательно формулировались в его голове, и он не мог сказать о ней ни единого плохого слова. Они скакали ровной рысью через редкий низкорослый подлесок, что в двадцати милях к юго-западу от Донмута, к краю болот, разделявших Нортумбрию и Мерсию. С западной стороны местность была холмистой, с другой тянулись топь и, до самого берега моря, заросли тростника.

Он прекрасно понимал, что Аддан и Дене не в восторге от того, что в этой вылазке ведет их он. Но они не знали троп через раскинувшиеся на много миль вокруг эстуария полузатопленные земли, где не остается никаких следов. Без него они давно бы попали в трясину и были бы поглощены ею. Но, если они не будут проявлять должного уважения к нему, он охотно пропустит их вперед.

Раздобытый Атульфом меч похлопывал его по бедру, вызывая чувство глубокого удовлетворения. Он заменил ключ от хеддерна, висевший на крючке, пока Абархильд и ее служанка были в церкви монастыря. Все прошло гладко, как будто этот меч сам шел к нему в руки. Ударив Мару пятками в бока, он пустил ее более резвой рысью, чтобы держаться впереди всех, хотя дорога была нелегкой, а солнце клонилось к закату. Они выехали на небольшую гряду, поросшую деревьями; склон перед ними круто уходил вниз, к широкой равнине долины Трента, пронизанной ниткой реки и поросшей буйной растительностью. Он придержал свою лошадь: деревья с густыми кронами сменились подлеском из рябины и кустов лесного ореха.

– Я был здесь неделю назад. – Он показал на струйку дыма, лениво тянувшуюся к небу в весеннем воздухе. – Их зал находится вон там. – Он указал рукой на запад. – Часть их скота зимовала на верхних пастбищах, где за ним присматривала всего парочка подростков.

– Такое решение кажется мне опрометчивым, – заметил Танкрад.

– Они уже успели позабыть, что опасность может прийти с севера. – Атульф ухмыльнулся, и эта его ухмылка напоминала волчий оскал, до неузнаваемости исказивший черты его мягкого, округлого лица.

– Тогда чего мы ждем? – Аддан уже направил своего пони вперед.

Но Танкрад, молниеносно выбросив руку, перехватил его поводья.

– Дождемся темноты, глупец. Слушай Атульфа. И нельзя оставаться на гребне, где нас хорошо видно на фоне неба. – Он кивком указал назад, имея в виду, что им следует вернуться туда, откуда они прискакали.

Оказавшись снова под укрытием деревьев, они спешились, стреножили своих лошадей и отпустили их пастись, после чего присели в глубокой тени.

Атульф задумчиво смотрел на своих спутников. Танкрад был самым старшим из них. Отец Танкрада был одним из тэнов короля; Танкрад был признанным лидером их небольшого отряда. Но это была его вылазка, и здесь Атульф был главным. Он был не против того, чтобы Танкрад проявлял инициативу, но не вечно хмурящийся Аддан или молчаливый Дене; если они решат покомандовать, то скоро поймут, что неправы. С течением времени они не стали относиться к Атульфу теплее, и ни один из них не признавал его равноправным членом их стаи.

Атульф отстегнул меч от пояса и теперь сидел, скрестив ноги и положив его себе на колени. Протянув руку к своей сумке, он достал оттуда завернутый в лоскут ткани кусок нутряного сала и принялся пальцами втирать жир в сухую, расслаивающуюся кожу ножен. Темнело быстро, похолодало, и пальцы его вскоре замерзли и перестали гнуться.

Подняв голову, он вдруг заметил, что все три его спутника внимательно смотрят на него.

– Что?

Аддан ухмыльнулся:

– Говорят, не суди о мече по его ножнам, но я не знаю… – Он покачал головой. – Где ты достал эту штуку? На помойке, куда твоя мать выбрасывает всякий хлам?

– Не будь к нему так строг. – Прежде чем продолжить, Дене бросил быстрый взгляд на Танкрада, ища его одобрения. – У нашего бедного маленького Атульфа вообще не было меча, когда мы видели его в последний раз. К тому же матери у него тоже нет.

Аддан рассмеялся:

– Так там на самом деле меч? Или ты просто красуешься с пустыми ножнами, которые твой дядя давно выбросил? – Он поднялся на ноги и подошел к Атульфу. – Давай-ка посмотрим, какое у него лезвие.

Атульф посмотрел на Танкрада, но тот отошел, чтобы взглянуть на свою лошадь, и сейчас стоял к ним спиной. Атульф был абсолютно уверен, что тот все слышал, хотя виду не подал. Аддан стоял теперь прямо над ним. Атульф сжал в кулаке кусок сала, чувствуя, как тот, нагреваясь, подтаивает и принимает форму внутренней поверхности ладони и пальцев.

– В чем дело? – Аддан, изображая недоумение, посмотрел по сторонам. – Что, с тобой нету твоих невоспитанных крестьянских дружков? Так что ты за воин такой? Ох, я же совсем забыл! Твоя мать ведь была рабыней, да? Неудивительно тогда, что ты проглатываешь язык, когда находишься рядом с теми, кто почище тебя.

– Будь осторожнее, – тихо сказал Атульф.

– Осторожнее? Насколько? Быть таким осторожным, каким был ты, когда прошлой осенью трусливо прокрался со своими дружками в наш амбар и утащил ячмень? Что, не так? – Аддан хохотнул. – А ты думал, что мы и не догадывались, кто это сделал? Но мы бы сжалились над бедными голодающими из Донмута, если бы вы хорошенько нас попросили. Быть может, тебе следует попросить прощения теперь. – Он посмотрел на Танкрада и Дене, оценивая их настроение. – На колени, сын рабыни!

Атульф мигом вскочил на ноги и схватился за рукоять меча. Танкрад обернулся, и теперь и он, и Дене наблюдали за ними. Аддан стоял, уперев рука в бедра и слегка склонив голову набок. Атульфу было плохо видно в сгустившихся сумерках, но он не сомневался, что его противник усмехается.