Ветреное сердце Femme Fatale - Валерия Вербинина

«Да, надо же будет еще отправить телеграмму Казимиру, чтобы он немедленно ехал в Москву, – подумала Амалия. – Интересно, что ему рассказал Саша?»

Она кивнула Белоголовцеву на прощание и удалилась вместе с Антошей, щурясь из-под шляпки на солнечные лучи. Чиновник постоял на тротуаре, глядя ей вслед и комкая в руках фуражку. Почему-то он только теперь вспомнил, что странная дама не назвала ему своего имени. Да и по манерам она плохо подходила к тому кругу, в котором имела обыкновение вращаться Юлия Ларионовна. Однако Илья Андреевич не стал задерживаться на мелькнувшей мысли и вновь направился к дворнику, рассчитывая все же вытянуть из него сведения о так некстати исчезнувшей госпоже Лебедкиной.

– Ах, – стонал Казимир на следующий день, – как я устал! У меня болит все тело, все, все! Я разбит, я старая развалина, я ни на что больше не гожусь! Меня загнали, да, совершенно загнали! – Он свирепо покосился на Амалию, которая сидела за столом, как ни в чем не бывало, и допивала кофе. – А все ты, племянница, со своими поручениями! Как будто нельзя было послать к Зимородкову кого-нибудь другого! Как же треклятый вагон грохотал – мне полночи мерещилась Кукуевка![36]Ах! Несчастный я человек!

– Дядюшка, – терпеливо спросила Амалия, – вы лучше объясните мне, зачем вы ехали сюда вторым классом? Кажется, на деньги, которые я вам дала, можно было купить целый вагон первого класса, причем туда и обратно.

Казимир потемнел лицом, стал бессвязно жаловаться на московских жуликов, на то, что все дорого, а в ресторанах цыгане отказываются петь за бесплатно, и кончил заявлением, что его никто не любит, не ценит и не уважает. Иначе его не стали бы гонять, как лошадь, из Синей долины в Петербург, а затем еще и из столицы в Москву!

– А я, между прочим, выяснила, кто это был, – прервала поток его жалоб Амалия.

– Кто? – вытаращил глаза Казимир.

– Те двое из чемодана, – спокойно ответила Амалия и откинулась на спинку стула.

Казимир сидел несколько секунд с открытым ртом, но потом все же опомнился и попросил объяснений. Амалия рассказала, как она вышла на Ростислава Афанасьевича Харитонова, офицера в отставке, и Юлию Ларионовну Лебедкину, даму неопределенных занятий, как обыскивала флигель, в котором они жили, и как нашла в чулане кровавое пятно.

– Сегодня утром я пошла снова расспрашивать дворника о тех двоих, что перевозили вещи, – продолжала Амалия. – К сожалению, он мало что о них запомнил. Женщина лет сорока пяти, по его словам, мужчина помоложе лет на пятнадцать-двадцать, оба самой обычной внешности, волосы вроде у обоих русые, а может, и нет. Женщина больше молчала, всем распоряжался мужчина. Кучер во флигель не заходил вообще, возможно, он тут ни при чем, и его просто наняли. Имя кучера дворник не запомнил, и сам кучер ему незнаком. Даже два двугривенных не смогли помочь ему вспомнить что-то еще. Он предположил, правда, что офицер вернулся к своей сестре, и назвал ее адрес, который я уже знаю. В общем, пока все. А что вам сказал при встрече Зимородков?

– О! – воскликнул дядюшка. – Он сказал, что ты должна быть очень, очень осторожна, что тут пахнет подделыванием денег! – И с жаром пересказал Амалии все то, что ему сообщил при встрече Зимородков.

К его удивлению, Амалия только покачала головой.

– Фальшивая пятерка в сюртуке… – задумчиво промолвила она. – Нет, тут все гораздо проще. Ее держали за подкладкой, в укромном месте. Я так понимаю, что это был запас на черный день.

– Ты что же, сомневаешься в нашей полиции? – возмутился Казимир.

– Нет, – усмехнулась Амалия, – и менее всего я сомневаюсь в Саше. Но посудите сами, дядюшка… Офицер в отставке, который изводил свою сестру, дама легкого поведения или вроде того, мелкий чиновник, ее поклонник, бедно меблированный флигель – что, разве похоже на обстановку, в которой действуют фальшивомонетчики? Нет, нет и еще раз нет. Тут, скорее всего, какая-то месть, жестокая и обдуманная. За что – я еще не знаю, но очень надеюсь узнать.

– Месть офицеру в отставке или даме легкого поведения? – пожал плечами Казимир. – С сокрытием тел и разрубанием последних на части? Прости меня, племянница, но я не в силах себе такое вообразить.

И он деловито приладил себе салфетку за ворот, дожидаясь, когда официант подаст обед.

– Женщина всегда найдет, за что убить другую женщину, – вполголоса заметила Амалия, когда официант удалился. – А мы точно знаем, что одна из убийц – женщина.

– Хм, – отозвался неунывающий Казимирчик, – если ей сорок пять, как сказал дворник, а у нее, допустим, муж лет на двадцать моложе… – Он положил себе в рот кусочек дичи и зажмурился от удовольствия. – Да, так о чем я? Словом, муж… тэк-с… в общем, дорогая племянница, ей придется мстить всем женщинам моложе тридцати. Горы трупов! Чемоданов не хватит, честное слово. Шкляревский[37]со своими романами отдыхает!

– Вам бы все шутить, дядюшка, – вздохнула Амалия, – а ведь это – очень серьезное дело. Думаю, одна я с ним все-таки не справлюсь, потому что сейчас должна начаться самая рутинная часть работы – опрос знакомых, установление круга возможных подозреваемых, тех, кто имел что-то против Харитонова или Лебедкиной… – Она поднялась с места.

– Ты куда? – спросил Казимир с набитым ртом.

– Пошлю Зимородкову телеграмму, – отозвалась Амалия. – Пусть рекомендует мне надежного человека в московском сыске. Я передам ему это дело, и пусть он им занимается. Но можете мне верить – фальшивомонетчиками тут и не пахнет.

Что касается Казимира, то ему было в тот миг наплевать на всех фальшивомонетчиков в мире, потому что он блаженствовал. Больше всего на свете он любил хорошо поесть, выпить чего-нибудь приятственного и отдохнуть душой (и не только) в компании хорошенькой женщины. Сейчас он чувствовал, что на него снисходят покой и умиротворение, ибо то, что он ел, было достойно всяческих похвал. Поэтому он даже не заметил, как Амалия исчезла.

«СРОЧНО ПРОШУ РЕКОМЕНДОВАТЬ МНЕ НАДЕЖНОГО ЧЕЛОВЕКА В МОСКВЕ ДЛЯ ПЕРЕДАЧИ ЕМУ ДЕЛА О ПЯТИ ЖДУ ОТВЕТА В ГРАНД-ОТЕЛЕ АМАЛИЯ».

Молодая женщина оплатила телеграмму, сунула кошелек обратно в сумочку и покинула телеграф.

По правде говоря, она могла послать телеграмму с рассыльным отеля, но ей не хотелось, чтобы кто-то оказался в курсе ее дел. Особая служба научила Амалию ценить секретность и соблюдать ее везде, где только возможно. Поэтому она взяла извозчика и сама отправилась на телеграф. А обратный путь до отеля, где остановились она, Антоша и Казимир, наша героиня решила проделать пешком. Больно хороша была погода, и солнце заливало Москву потоками золотых лучей.