Сиротка. В ладонях судьбы - Мари-Бернадетт Дюпюи

— Я рассказала все маме. Она была потрясена до глубины души. Вот куда я клоню, папа. Возможно, Киона боится мужчин — всех мужчин, которые могут иметь над ней власть, включая тебя, ее крестного.

Жослин сел на скамейку, которую Лора установила для того, чтобы наблюдать за детьми, когда они ездят верхом на пони. Подавленный услышанным, он закурил сигару.

— Врачи запретили мне курить, — проворчал он, — но мне плевать! Боже всемогущий, какая мерзость! Послушай, как-то вечером Мукки сообщил мне, что Киона получила самую высокую оценку по географии. Чтобы поощрить ее, я хотел дать ей пять долларов, но она отпрянула назад. Я схватил ее за запястье, и она принялась вырываться, готовая закричать.

— Она не выносит прикосновений, — вздохнула Эрмина.

— Моих прикосновений, — поправил ее отец. — В четверг утром она столкнулась на крыльце с Жозефом. Он наклонился, чтобы поцеловать ее, и она улыбнулась ему и совершенно не выглядела испуганной. Ты ошибаешься, милая, она ненавидит именно меня! Может, я чем-то похож на этого брата Марселлена?

— Нет! Ему лет пятьдесят на вид, он лысый и полный. Достаточно высокий, как ты. И очень грубый! Если бы Овид не вмешался, он ударил бы меня.

На следующий день после своего возвращения Эрмина рассказала самое главное об их визите в пансион, оставив за кадром некоторые перипетии, включая эту стычку с монахом.

— Я плюнула ему в лицо, — призналась она. — Он требовал, чтобы я относилась к нему с уважением. И я не смогла сдержаться. Папа, я сблизилась с Овидом только для того, чтобы добиться закрытия этих заведений, сообщить о творящихся там преступлениях. Ничего больше!

Она снова лгала, но Жослин поверил ей на слово. Он покровительственно обнял ее.

— Эрмина, что мне сделать, чтобы завоевать любовь Кионы? Умоляю, помоги мне!

— Лучше всего сказать ей, что ты ее отец. Мы не знаем, что ее сейчас тревожит. Ее мать умерла, она могла подвергнуться сексуальному насилию. Если ты расскажешь ей правду, есть шанс, что это повлияет на нее положительно. Папа, сейчас самый подходящий момент сделать это. Не забывай о способностях Кионы. Она может чувствовать твое волнение, неловкость по отношению к ней.

— Если она обладает ясновидением, почему же до сих пор не догадалась, что нас с ней связывает кровное родство?

— Я тоже задавала себе этот вопрос, для Меня это загадка. Думаю, будь у нее хоть малейшее подозрение, она вела бы себя по-другому.

— Я бы предпочел, чтобы ей сообщила об этом ты, доченька. Меня она и слушать не станет. Просто убежит в очередной раз.

— А как же мама? Она так и не дала своего согласия. Я пыталась ее убедить, но она пока хочет подождать, опасаясь, что это взбудоражит Луи и детей.

— Поставим ее перед свершившимся фактом, — отрезал Жослин. — У нас больше нет выбора. Эрмина, я люблю Киону всем сердцем. Твое детство прошло мимо меня. Мне бы очень хотелось провести оставшиеся годы жизни в радости и покое. Я совершил столько ошибок! Хочу наверстать упущенное.

— Хорошо, папа, я поговорю с ней, обещаю.

Они замолчали, погрузившись каждый в свои грустные мысли.

Валь-Жальбер, полдень того же дня

Андреа Дамасс только что отпустила учеников на обед. Она убирала тетради в свой стол, когда Мари Маруа вернулась в класс, порозовев от смущения. Десятилетняя дочка Бетти была очень робкой.

— Вам следует поторопиться, Мари, — ласково сказала ей учительница. — Вы что-то забыли?

— Нет, мадемуазель, просто мой отец попросил меня передать вам приглашение на обед. Он просит прийти вас к нам в полдень. Вчера вечером он забил курицу и поджарил ее. Если вы согласны, я должна вас подождать.

Андреа ощутила странное волнение. Она вспомнила жадный взгляд Жозефа в их последнюю встречу во дворе. С тех пор они просто здоровались на крыльце утром и вечером, но у бывшего рабочего больше не наблюдалось такого ощутимого напряжения, близкого к желанию. Прекрасно понимая, в чем дело, она покачала головой:

— Моя дорогая Мари, скажите своему отцу, что я не могу ответить согласием на его любезное приглашение. Экономка мадам Шарден готовит определенное количество приборов и соответственно блюд. Было бы невежливо с моей стороны нарушать этот обычай.

Мари молча кивнула. Некоторые слова сбивали ее с толку, такие как «соответственно» и «обычай».

— Хорошо, мадемуазель, тогда я побегу. Но папа будет расстроен. Он забил курицу специально для вас.

Улыбнувшись, Андреа чуть было не сказала, что основной рацион семейства Шарденов как раз составляли куры Жозефа Маруа и они успели ей надоесть, но она была слишком хорошо воспитана.

— Возможно, в другой раз, — сказала она.

— Мне бы это доставило удовольствие, — заявила Мари. — До свидания, мадемуазель!

С этими словами девочка выбежала из класса, оставив Андреа в замешательстве. «Бедное дитя! Конечно, не очень-то весело жить одной с отцом. Наверняка она до сих пор оплакивает свою мать, которая была очень достойной женщиной, судя по отзывам Мирей и мадам Лоры. Но прилично ли отправляться на обед к Жозефу Маруа?»

Сомнения терзали ее до самого десерта, отчего она была непривычно молчалива за столом. Жослину это было только на руку, поскольку ему нередко приходилось поддерживать с ней беседу. Когда экономка принесла кофе, девушка решила поделиться своей тревогой с хозяевами. Она тихо произнесла со смущенным видом:

— Уважаемые мадам, месье, мне хотелось бы услышать ваше мнение. Только что Мари, дочка Маруа, пригласила меня к ним на обед. Ее отец забил курицу по этому случаю. Я, разумеется, отказалась, поскольку на меня накрывают стол здесь.

— Достаточно было нас предупредить, мадемуазель, — проворчал Жослин. — Это похвальное усилие со стороны Жо, который стал замыкаться в себе.

— Да, нас это ничем не ущемило бы, — добавила Лора, наблюдавшая за Луи.

Ее сын уже несколько минут играл с хлебным мякишем. Он слепил из него шарик и теперь катал его по скатерти.

— Прекрати сейчас же, милый! — воскликнула она. — Пища священна, особенно теперь. Мирей поднимается на рассвете, чтобы замесить тесто. Нельзя разбрасываться мякишем.

Мальчик откровенно скучал. Каждый день он тщетно просил разрешения обедать у Эрмины вместе с Мукки, близняшками, Акали и Кионой.

— Я могу поиграть на фортепиано? — спросил он.

— Ни в коем случае! — отрезала его мать. — У тебя грязные руки, и ты лупишь по клавишам как оглашенный. Сегодня после обеда мадемуазель Дамасс поведет вас в лес собирать опавшие листья. Иди отдохни немного в своей комнате, ты должен быть в хорошей форме для прогулки.

— Не хочу! — закричал Луи. — Лучше пойду налью воды Базилю.

— Нет! — раздраженно воскликнула Лора. — Ты не имеешь права входить в стойло к пони без Мукки. Луи, хватит спорить, иди в свою комнату.