Мент без ценника - Владимир Колычев

– Я не знаю… – замялась Осокина.

– Думайте, Лидия Максимовна, думайте… Насчет денег не переживайте, никто ничего не докажет.

– О каких деньгах вы говорите? – встрепенулась женщина.

– О тех деньгах, которые вы получили за молчание. Вам же не только угрожали, вас еще и купили…

– Кто вам такое сказал?

– Я знаю. Но никто ничего не докажет. И никто не станет вас за это привлекать. Но если вы не признаетесь, то у нас появятся доказательства… Боюсь, уголовного преследования вам не избежать. И вас посадят, и вашего мужа, а детей отдадут в детский дом. Вы этого хотите?

– Нет, я этого не хочу, – в панической растерянности смотрела на Богдана женщина.

– Тогда у вас есть единственный выход. Вы указываете нам настоящего преступника, мы его сажаем, а вашему соседу Хромцову выдаем вольную. Надеюсь, он вас простит… Впрочем, у него нет иного выхода. Он очень любит свою жену, хочет вернуться к ней, жить с ней обычной жизнью обычного человека. Он жаждет, чтобы весь криминал для него остался в прошлом. Но это возможно лишь с вашей помощью. Решайтесь, Лидия Максимовна, решайтесь!

– Я должна подумать.

– Да, конечно. У вас есть на это время. Пока еще есть…

Осокина крепко задумалась. Не хотела она сдавать свои позиции, но при этом уже понимала, что иного выхода у нее нет. У Богдана появилась уверенность, что ее удастся дожать.

* * *

Длинноволосая блондинка смеясь бежала по скошенному полю. Из одежды на ней только босоножки с высоким плетением и на шпильке, поэтому ей приходилось вилять бедрами, чтобы удержать равновесие. Зато колючая стерня не колола ей ноги. У нее широкие бедра, красивый зад, тонкая талия. Сил нет, как хочется ее догнать и облапать сзади…

Он ускоряет бег, но и она убыстряет ход. А впереди река, сейчас блондинка нырнет в воду и превратится в русалку. Тогда ее точно не догнать… Но случилось чудо. Блондинка вдруг свернула к стогу сена и, широко раскинув руки, упала. Только тогда Олег смог нагнать ее, утонуть вместе с ней в аромате мягкой подсушенной травы. Плоть у нее упругая, жаркая… И, как оказалось, податливая. Она весело хихикала, раздвигая ноги. Он снял штаны, ощущая жар ее желания. Сейчас это произойдет, сейчас… Но на ясное небо вдруг набежала темная туча, и грянул гром. Олег открыл глаза и увидел над собой оцинкованный тазик, в который лупил кулаком придурковатый Клык.

– Ты чо, совсем попутал?! – Олег взбесился так, что совсем забыл про больную ногу. И, пытаясь схватить обидчика, встал на нее. – Ой-ёё!

Камера зашлась от смеха, глядя, как он заплясал на здоровой ноге.

А когда боль улеглась, к нему подошел мутноглазый Шкет и велел идти к смотрящему.

– Малява на тебя пришла, Гром, – сказал он тоном, не предвещающим ничего хорошего.

Ему бы в больничке лежать, но нет, проклятый опер устроил ему общую камеру. Олега здесь приняли хорошо, в счет славного зэковского прошлого выделили шконку подальше от сортира. А сегодня вдруг пришла малява.

Смотрящий глядел на Олега с усмешкой. Он растягивал свои обветренные губы, отчего трещины на них лопались и слегка кровоточили, но вор не обращал на это внимания.

– Ты чего, Гром, шуток не понимаешь? Зачем в пузырь лезешь? На смех себя выставил…

– Щукарь, я не понял! Я чо, на лажового фраера похож?..

– Не похож, – перебил Олега смотрящий. – Но налажал ты конкретно. От воров малява пришла. Крысой тебя объявили. – Взгляд Щукаря вдруг заледенел, а улыбка превратилась в зловещий оскал.

– Чего?! – похолодел Гром.

– Ювелирку ты с корешами выставил. Рыжье вы продали, а в общак не занесли. Ну, и что ты по этой теме можешь ответить?

– Не знаю ни про какую ювелирку! – затрепыхался Олег. – Не было никакого рыжья. И заносить нечего было… Это все менты!

– Что, менты ювелирку вынесли?

– Нет, менты мутят. Они мне предъявляют, чужой косяк на меня хотят навесить. Ну, ты знаешь, как это у них бывает…

– Я знаю, как у лягавых бывает. Но малява от самого Махора пришла. А он за свои слова отвечает. Если тебе Махор предъявил, значит, крыса ты…

– Да нет, братва! Это все мусорские куканы! Я не при делах, отвечаю!

– Ответишь. Обязательно ответишь. За нами не заржавеет, – усмехнувшись, беспощадно проговорил Щукарь.

Гром понял, что никакие слова ему не помогут. Попал он конкретно. Тем более что ювелирку они действительно взяли… Ашот сказал, что никаких проблем не возникнет. И действительно, все прошло гладко, как по маслу. Золото переплавили, слитки продали одному частному дантисту в Перми, деньги поделили. Казалось бы, все уже забылось, но нет… Боком это ограбление выйдет. А войдет через зад…

– Вечерком поговорим, – хищно сощурился Щукарь. – После отбоя. Вазелина у нас нет, так что сам позаботься о своей крысиной норе…

Возвращаясь на место, Гром ощутил слабость в здоровой коленке. Нога у него подкосилась, и он под смех толпы растянулся на полу. Это не страшно. Сейчас он может подняться и отряхнуться, но завтра он окажется на самом дне жизни, без права на возвращение. Волком захотелось взвыть с тоски…

* * *

Для уголовника мент хуже дьявола, но иногда случается, что его воспринимают как единственного спасителя. Сейчас как раз и был такой случай. Громов смотрел на Богдана как на мессию, что прибыл спасти его душу. Он сам дал знать тюремному оперу, что хочет сделать важное заявление. За это его перевели в больничку, что отсрочило исполнение воровского приговора. Но все могло вернуться на круги своя. И Громов это прекрасно понимал.

– Это я! Я взял ювелирку на Советской! – чуть ли не с порога заявил он.

– Сам?

– Да, сам…

– Не хочешь идти паровозом? Я тебя понимаю. Но вся беда в том, что мне нужен Вяткин. И ты должен на него показать.

– Но Вяткин здесь ни при чем…

– Ты же умный человек, Громов, и должен понимать, почему воры поверили мне. А поверили, потому что мы объявили им войну – из-за того, что некоторые упертые личности не захотели нас понять. Я имею в виду тебя, Громов. Помнишь наш с тобой последний разговор? Что я тебе тогда обещал?.. А ведь если бы тогда согласился мне помочь, не было бы никаких погромов. А погромы были, и воры запросили мир. Мы согласились, а взамен попросили узнать, кто же взял ювелирный магазин на Советской. И даже подсказку им дали. Вот они и узнали. Отсюда вся острота ситуации, на которую ты можешь попасть, если вдруг окажешься в общей камере… Ты же не хочешь там оказаться?

– Нет, – подавленно мотнул головой Громов.

– Тогда кто организовал ограбление ювелирного салона?

– Ашот.

– Олежа, не зли меня!

– Ашот все организовал!.. Но Вяток был с нами.