Будни хирурга. Человек среди людей - Федор Углов

Именно таким мелочным эгоистом показал себя Георгий. Уговорив Зину пойти на регистрацию, он рассчитывал, что Зина сразу же все простит и станет к нему по-прежнему нежна и внимательна. Не понимая, что Зине меньше всего нужна эта регистрация, на которую она пошла только ради ребёнка. Ей нужна была его любовь, его чувство, которое он трусливо боялся показать из опасения, что она «зазнается» ещё больше и «сядет на него верхом». Он поэтому так «робко» и вёл себя с ней. Сделает шаг к ней навстречу, а сам несколько раз оглянется — не лишний ли шаг шагнул? Короче, Георгий не показал широкой русской натуры, которая так хорошо выражена в стихотворении:

Коль рубить, так уж сплеча,

Коль ругнуть, так сгоряча,

Коли драться — драться смело,

Коли бить, так уж за дело,

Коли пир, так пир горой,

Коль любить, так всей душой!

И уж если ты понял, что виноват, и пошёл просить извинения, то надо делать это без оглядки. А Зина принадлежала именно к таким натурам, которые не хотят ничего половинчатого, ничего вполсилы, особенно когда дело касается чувства. Поэтому регистрация не растопила льда, появившегося между ними. Не приблизила их и свадьба, которую Георгий приурочил к какому-то празднику.

Обстановка на свадьбе не была торжественной, чувствовалась скованность. И свадьба прошла совсем не так, как мечтала Зина. Девушка сидела грустная, молчаливая. Георгий же злился, что она все ещё чем-то недовольна. Он, кажется, все сделал, что положено с его стороны: и зарегистрировался, и свадьбу сыграл. А она все ещё дуется. Это его злило, было досадно перед своими ребятами, перед девчатами, которым, он знал, что нравится и они с радостью пошли бы за него замуж. А Зина недовольна. У неё вид такой, что она делает снисхождение ему, что выходит за него замуж.

Так, не попытавшись её понять, не поговорив с нею откровенно обо всем честно и прямо, самокритично и мягко, он своей свадьбой не только не приблизил Зину, но, может быть, даже отдалил от себя. Надо сказать, что очень часто происходит глубокий разрыв и разбивается жизнь двух любящих существ, хороших и честных людей, только потому, что они вовремя и откровенно не могут выяснить возникшие между ними недоразумения. И все это потому, что ни один не хочет начать разговор первым, а если и заговорит, то не бывает откровенным до конца.

В этом отношении мужчина должен сделать первый шаг, хотя бы он и чувствовал себя уязвленным, а жену неправой. Дело в том, что понять женскую психологию нам, мужчинам, часто бывает очень трудно. Правильно или неправильно, но она-то твёрдо уверена, что она права. И с её точки зрения, может быть, так и есть. А может быть, если объективно рассудить, она и права, а он ошибочно это всё себе представил. Без откровенного большого разговора выяснить этого нельзя. А оба супруга молчат, потому что никто не хочет начать разговор первым, чтобы не показать, что он не прав. Кто-то из них робко пытается начать разговор. Но другому этого мало. Он хочет полного признания своей вины со стороны супруга или супруги. Та же, не чувствуя своей вины, не хочет идти на полное самобичевание и замолкает. Игра в молчанку продолжается. Конфликт нарастает и может кончиться полным разрывом двух любящих существ, которые потом всю жизнь будут жалеть об этом.

На свадьбе Георгий, подвыпив, нетактично реагировал на молчаливую грусть Зины и даже оскорбил её. Зина ещё больше замкнулась и, поселившись в семье Стуканиных, чувствовала себя одиноко. Георгий чувствовал себя обиженным и почти не разговаривал с Зиной. Мать тоже то и дело ворчала на свою невестку и всем была недовольна. Только отец Гоши старался смягчить общую тяжёлую обстановку. Пытался заговорить как ни в чём не бывало, рассказывал о новостях на заводе, пытался шутить, но его никто не поддерживал. Прожив в доме мужа несколько недель и не дождавшись с его стороны ни откровенного признания, ни искреннего раскаяния в своей грубости и не видя выхода из создавшейся обстановки, Зина ушла к матери. Её поступок ещё больше обозлил Георгия. «Ничего, — говорил он про себя, — небось как нужда тебя схватит за горло, придешь к мужу, поклонишься».

Но Зина не пошла к мужу. Она ждала, когда он одумается и придёт к ней. А не придёт — значит, не любит. В таком случае и жалеть нечего.

Находясь в родильном доме, она всё ждала записки от Гоши. Но записки вместе с передачей приходили только от мамы. Она же и пришла за нею в день выписки. Напрасно искала Зина глазами мужа. Георгия не было. Его мелкое самолюбие оказалось выше общечеловеческих норм поведения, когда друг, если он действительно друг, в минуты опасности забудет все разногласия и протянет руку помощи. А ведь роды всегда таят в себе угрозу, и не для одной, а для двух жизней, и каждая женщина это очень хорошо чувствует. Освободившись от бремени, она, ослабевшая, но счастливая, нуждалась в поддержке сильного и умного друга, который с благодарностью отнесётся к ней за тот труд и боль, которые женщина принимает на себя, беря ответственность за них обоих. И только мелочные эгоисты могут думать в этот момент о своих обидах. Мужчина с богатой внутренним содержанием натурой всем этим пренебрегает полностью и без остатка. Он придёт к своему другу щедрый своей добротой, все простивший ей, даже если она в чём и была виновата, за подвиг, который совершает женщина, производя на свет человека, за великое таинство рождения новой жизни. Каким же надо быть маленьким человечком, чтобы не подняться выше своих обид даже в такой ответственный для жизни женщины момент!

Мало того. Она своими усилиями, своими муками производит на свет его ребёнка, а он в это время рассчитывает и скрупулёзно измеряет, чья вина больше.

С горьким чувством растущей обиды и боли приехала Зина в дом Стуканиных; сюда её привезли мать и родители мужа, желающие помирить молодых супругов. Конечно, если бы Зина не любила, если бы она не мечтала восстановить семейную жизнь, она бы не поехала к Георгию. Но тот расценил это по-своему и ждал её «полного и чистосердечного раскаяния». Ни разу не подошёл к ней как человек, как друг, как сильный мужчина. И осталась она в доме мужа как чужая. Проходили дни, недели, месяцы, а они не становились ближе.

Зина не выдержала и, взяв ребёнка, снова уехала к матери. Георгий, вместо того чтобы побеспокоиться о ней, о ребёнке, опять решил её «проучить» и ждал, когда «нужда» снова её приведёт к нему. Он не помогал Зине в воспитании сына.

Прошел год. Гнетущая атмосфера была в доме Зины. И в этой атмосфере рос и развивался их сын, не зная ласки отца, не видя улыбки матери.

Георгий не женился. Он все ещё любил Зину и не мыслил себе жизнь с кем-либо, кроме неё. Не думала о замужестве и Зина. Чувство к Георгию у неё почти прошло. Слишком велика была горечь обиды. Но как подумает она, что у её сына будет отчим, который, быть может, невзлюбит его и испортит ему жизнь, так сразу же отгонит всякие мысли о новом браке. А сватали её многие… Да и немудрено. После родов она поправилась, похорошела ещё больше. И многие весьма достойные мужчины пытались за ней ухаживать, но она никому не уделяла внимания.

Лишь инженер, средних лет мужчина, не имевший детей и три года назад потерявший жену от болезни сердца, упорно продолжал оказывать ей внимание, не претендуя на взаимность.