Семь ключей от зазеркалья - Ольга Куно

Мне оставалось лишь приподнять брови и издать некое изумлённое «хм». О роли Кейла в своевременном появлении Орвина я даже не подозревала: сам декан ни разу на это не намекнул. Погружённая в размышления, я и не заметила, как мы добрались до дворца.

Удивительно, но в этот раз я оказалась неправа: меня действительно вызвали исключительно для разговора. Эдбальд нервозно походил туда-сюда по комнате, затем уселся в кресло и знаком предложил нам с Орвином поступить так же.

— Я не стану расспрашивать тебя о том, что произошло во дворце неделю назад, — приступил он, сцепив пальцы. — Общее представление имею, детали меня не интересуют. Не стану также интересоваться, обусловлен ли твой поступок самозащитой. Мне хорошо известно, что нет. К моменту, когда ты применила магию, тебе ничто не угрожало.

— Это ещё надо доказать, — спокойно заметила я, имея в виду скорее факт применения магии, чем сопутствующие обстоятельства.

— Мне ничего не надо доказывать. — Эдбальд отмахнулся от моего протеста, как от назойливой мухи. В общем, правильно сделал. Он — король, что ему какие-то там доказательства? — Обвинять тебя я тоже не собираюсь, — продолжал он. — Мой старший сын…вырос не совсем тем человеком, каким следовало. Но речь сейчас не моих семейных разочарованиях, не о твоих проступках и даже не о соблюдении закона. Мы говорим о будущем Эльмиррского государства. И потому я спрашиваю: реально ли дать обратный ход твоему заклинанию?

Предметного разговора я не ожидала, поэтому вопрос Эдбальда застал меня врасплох. Впрочем, всё логично. На протяжении минувших дней они наверняка перепробовали все возможности — лекарей, магов (включая и зеркальных), бабок-знахарок… В итоге решили вернуться к той, с кого всё началось. Вот только она, наподобие злой ведьмы из сказки, совершенно не собиралась отменять назначенное обидчику наказание. Впрочем, дело было не только в этом…

— Обратный ход дать нельзя, — призналась я. — Это ведь не заклинание. Зеркальная магия не имеет обратной силы. Если сорвать цветок, можно сколько угодно прикладывать его к стеблю, не прирастёт. Так и тут. Попробовать заново применить магию, чтобы воссоздать цветок — дело другое… — Я поморщилась, сообразив, что использованное сравнение в данном контексте вышло не слишком уместным. — Но, если вдуматься, я бы рисковать не стала. Физиология уже изменилась. Попытаться уменьшить…орган, конечно, реально. Через первый уровень, стерев его часть, или через третий, так сказать, нарастив. Но есть высокий шанс, что такая магия только навредит, заденет что-нибудь жизненно важное… — Оба слушателя заметно содрогнулись, и я деликатно отвела взгляд, делая вид, будто не заметила их реакции. — Одним словом, не советую: вполне возможен летальный исход.

Эдбальд немного подумал, откинув голову назад. Будто что-то мысленно говорил самому себе, едва шевеля губами.

— Мне всё ясно, — хрипло произнёс он наконец. — Можешь идти. Ты тоже свободен, — бросил он Орвину.

Последние слова несказанно меня порадовали, ибо из них следовало, что я не только «могу идти», но и свободна, понятия, скажем прямо, далеко не идентичные.

— Он переживает за сына, — озвучила своё наблюдение я, когда мы отошли достаточно далеко.

— Несомненно, — откликнулся Орвин. — За сына и государство.

— А ты?

— Что я?

— Переживаешь за Анселя?

Да, я уже говорила, что меня не беспокоили родственные чувства Эдбальда. Но вот реакция Орвина была отчего-то небезразлична. В меру, разумеется. Никто из этих людей, как бы ни любил он кронпринца, не заставил бы меня отказаться от мести. Однако же и вопрос мой не ограничивался пустой данью вежливости.

Его высочество поднял на меня вызывающий взгляд.

— Я не пылаю любовью к своему сводному брату, и тебе отлично это известно. Желаю ли я ему смерти? Нет. Всё-таки он — сын Эдбальда. Испытываю ли к нему жалость? Наверное, тоже нет. Всё, что он получил, заслуженно.

— Это правда, — кивнула я, подходя к арочному окну, чтобы выглянуть на миг в дворцовый сад. Там, за линией клумб, миниатюрный мостик перекидывался через крохотный ручеёк. Эта пасторальная и одновременно кукольная картина наводила на мысль о сказке, и я припомнила свои недавние мысли. — К сожалению, помочь твоему отцу нельзя. Думаю, он уже это знал, и пригласил меня лишь для того, чтобы поставить в вопросе точку. Это в сказках злая ведьма наказывает героя лишь для того, чтобы его затем освободила какая-нибудь глупенькая красавица. В жизни ведьмы значительно более предусмотрительны. И уж если бьют, то наверняка.

— Значит, себе ты отвела роль злой ведьмы?

Орвин лишь мимолётно покосился в мою сторону, но в его глазах мне почудилась насмешка.

— Ну не доброй же, — пожала плечами я, отходя от окна. — Двое мужчин пытались взять меня силой. Обоим теперь не позавидуешь. Ещё один пристроил меня в тюрьму. Он умер, так и не добившись того, ради чего пошёл на преступление. Умер, напомню, от угрызений совести. Кто, как не злая ведьма, станет пробуждать их в негодяе?

— Но остаётся кое-кто ещё, — напомнил Орвин.

— Охотник, — кивнула я, думая, что поняла, куда он клонит. — Этим ещё предстоит заняться.

— А как же Итан? — полюбопытствовал принц.

— Да сдался тебе Итан, — поморщилась я. — В этой сказке он даже не персонаж второго плана. Так, мальчишка. Разве можно ожидать от него героизма и самопожертвования?

— Вообще-то он офицер, — не сдавался Орвин.

— Ну и что? — фыркнула я. — Офицеров много. Большинство никогда не нюхало крови. Для них это просто игра в куклы с переодеванием, не более того. И они всю свою жизнь гордятся, что им выдали настоящий маскарадный костюм.

— Такого ты мнения и обо мне, верно? — склонил голову набок принц. — Ты как-то говорила обо мне как о мальчишке. Ты считаешь, что я, как и Итан, неспособен на поступок, на самопожертвование, на преданность, которая выше личных интересов?

— Способен, — возразила я. — Теперь я знаю, что способен. И зря ты так болезненно воспринимаешь слово «мальчишка». Годы, опыт, горечь утрат — всё это приходит раньше или позже, хотим мы того или нет. И мальчики становятся мужчинами, разве не так? Вот только не все. Такие, как Итан, не становятся. Скорее всего. Впрочем, возможно, мне всё-таки стоило бы с ним поговорить. Чтобы расставить все точки над «i».

— Это будет трудно сделать.

Удивившись, я вопросительно уставилась на Орвина.

— Я отослал его из дворца, — хладнокровно объяснил принц. — В один из приграничных гарнизонов. Ничего страшного ему там не угрожает, — поспешил добавить он. — Война не ожидается, стычки с разбойниками — редкость. Но — да, жизнь, конечно, не будет такой красивой, как в столице. Там нет балов, выставок живописи и красочных магических представлений. Могут, правда, иногда заехать странствующие циркачи. Какой проступок, такое и наказание. Как видишь, я тоже немного злая ведьма, — заключил он.