Почти мертвы - Сьюзен Уолтер

Кимболл внезапно стал как раз тем человеком, о котором говорят все вокруг.

Именно поэтому я и не стал об этом писать. Конечно, я знал правду. Лицо Джека в тот момент, когда он нашел ремень своего сына с гравировкой на пряжке, подтвердило мои подозрения – Логан был виновен, а Джек пытался всеми силами защитить сына. Поиск по открытой базе судебных документов подтвердил и мои подозрения насчет Эвана – он был адвокатом Джека в нескольких делах. Я никогда не верил, что они с Холли были любовниками, хотя и не удивился, когда у них все-таки случился роман. Трагедия сплачивает людей, в особенности когда порождена ужасной тайной.

И теперь мне тоже придется хранить эту тайну. Хотя для меня это не внове. Как журналист-расследователь я храню много секретов – чьи-то тайные интрижки, личности осведомителей, улики, которые могли бы отправить в тюрьму многих людей, если бы мои источники позволили их раскрыть. Возможно, именно поэтому я хотел уйти из этого грязного бизнеса. Я умею хранить чужие секреты. Мне приходилось это делать. Держать рот на замке – обязательное условие работы. И многие из тех секретов на порядок серьезнее.

Конечно, у меня были причины раскрыть тайну, но причин этого не делать оказалось больше. После стольких лет мучений моя жена наконец-то была счастлива. Если я вынесу эту историю на публику, это привлечет к нам нежелательное внимание, а я, как и Джек, считал своим долгом свою семью. К тому же я сочувствовал Холли. Вывалив все на публику, я разрушу ее жизнь, а она этого не заслужила. Логан сидел в тюрьме и больше не представлял угрозы. Написав об этом, я ничего не выиграл бы. Но мне было что терять.

Я так и не понял, по какой причине Джек решил снять фильм по моему сценарию – то ли моя история и правда была хороша, то ли он боялся того, как я поступлю, если фильма не будет. Но я и не особо стремился понять. Теперь я стал членом клуба и еще получу не одну возможность доказать, что я в нем по праву.

Выйдет ли наружу эта история? Хороший журналист-расследователь наверняка написал бы великолепную статью.

Но я теперь сценарист. Значит, это буду не я.

Саванна

Во всем обвинили меня.

«Ревнивый парень поджег дом своей девушки», – писали газеты. Очевидно, пылкая подростковая любовь объясняет все. Любой, кто читал «Ромео и Джульетту», знает, что влюбленная молодежь вытворяет всякую дичь. Никто и не заподозрил, что у этой трагической истории любви есть иная подноготная, и надеюсь, никогда не заподозрит. Логана обвинили в поджоге и попытке убийства, добавлять к этому еще и обвинения в побеге с места аварии со смертельным исходом ему ни к чему. Он точно никому не расскажет.

Моя комната не сгорела, но вещи так провоняли дымом, что пришлось их выбросить. Оно и к лучшему, потому что мне они были без надобности. Я поступлю в колледж, найду работу и куплю сумку «Луи Виттон» за собственные деньги. Там хотел бы папа. Потому что только так эта сумка станет по-настоящему моей.

Я удалила видеозапись. Теперь, когда полиция шныряла по нашему дому, то есть по «месту преступления», мне не хотелось, чтобы там нашли улики. Мама получила страховку – это, конечно, не то же самое, что безлимитная кредитка, но с голоду мы не умрем. Честно говоря, чуть не сгорев, я была счастлива, что просто выжила.

Когда выяснилось, что тренер пытался спалить мой дом и меня вместе с ним, в школе случился переполох. Вообще-то, мне она никогда не нравилась. Я не девушка из Калабасаса, с кудрявыми волосами и округлыми формами. Но я и не темноглазая латиноамериканка из Ван-Найса. Я не знала, найду ли свое племя в Нью-Гэмпшире, но там я хотя бы не буду «девочкой, у которой умер отец» или «девочкой, которую чуть не убил бойфренд». Впервые в жизни я наконец-то могла быть самой собой. И мне это нравилось.

Переезд в Нью-Гэмпшир был шансом начать все сначала. Еще раз. Надеюсь, последний.

Либби

Естественно, нам пришлось переехать.

Я не хотела, чтобы дочери каждый день смотрели на обугленный остов дома напротив. Марго и без того плохо спала.

Я начала присматривать новый дом, как только пришел чек. На этот раз мы купим что-то поновее и поближе к студии, чтобы муж мог добираться на встречи без суеты.

Мне было неприятно, что Энди работает с Джеком после того, как его сын поступил с этими беднягами, но контракт подписан, а нам надо платить по счетам, даже если вся семейка Кимболлов безумна.

К тому же мы ведь не знаем всей правды. Мне нравилась Холли, нравилось дружить с ней, но ее странное соглашение с Джеком Кимболлом меня не касается. Мне не стоило совать нос в ее личную жизнь. Можно подумать, у меня она идеальна!

Я бы сходила их навестить, но Холли и Саванна так и не вернулись к себе, даже за вещами. Глядя из окна спальни Марго на их дом с провалившейся крышей и почерневшими стенами, я гадала, как поступила бы, если б сгорел мой дом. Конечно, вернулась бы за драгоценностями, не только из-за их стоимости, но и потому, что они много для меня значат. Бо`льшую часть я унаследовала, они связывают меня с предками, с прошлым, с моей сутью. Я забрала бы свое свадебное платье, не чтобы носить, а ради воспоминаний, вплетенных в ткань. Забрала бы любимые книги ради заметок на полях, отражающих эволюцию моих мыслей. И конечно, взяла бы фотографии, дипломы, награды и отпечатки ног моих детей, заключенные в рамки, ведь это воспоминания о важных вехах, определивших нашу жизнь.

Терпеть не могу, когда люди отвергают ценность предмета, утверждая, мол, это же просто вещь. Вещи важны. Они дают комфорт, кров, стиль, идентичность. Все твои вещи в сумме – это дорожная карта твоей жизни. Они показывают, где ты побывал, чего добился, кого любил и кто любил тебя. Они выражают твою суть. Можно многое узнать о человеке по его вещам. Но, конечно, материальное – не самое важное в жизни. Ничто не принесет мне больше счастья, чем смех моего ребенка или тепло его руки в моей. Но любой, кто скажет, что не заплачет, потеряв свое детское одеяльце, обручальное кольцо или дом, где вырос, либо лжет, либо святой.

Я помню, как Холли пыталась покончить с собой, тот кокон печали, окружавший ее в этом доме. И мне