Разведка. «Нелегалы» наоборот - Бернард О'Коннор

– Три! Сколько у нас торпед?

– Пять!

– Огонь! – выкрикнул капитан-лейтенант, 31-летний Зигфрид Стелов, который за эту атаку действительно получит рыцарский крест и будет произведён в корвет-капитаны[615].

Чего он не знал? Что 9 июля 1943 г. он и его подлодка сами будут потоплены британским бомбардировщиком «Велллингтон»[616]. А ещё он, гитлеровец, и предполагать не мог, что после войны его родной Киль станет городом-побратимом и английского Ковентри, и российских Советска и Калининграда. Они отойдут к СССР после присоединения к нему верхней части упразднённой Восточной Пруссии.

Ещё когда Альбин Майер заходил на борт «Оушн Войс» в Архангельске, он с удивлением увидел старого знакомого: Германа Кёлера, секретаря ЦК австрийской компартии, который ещё помогал таким, как он, австрийским добровольцам выбираться из Испании во Францию[617]. А сейчас Майер, расставив ноги пошире, чтобы не сбивала качка, стоял у бортика и болтал со своей новой знакомой-немкой.

– Интересно, когда мы доберёмся до Англии?.. – Майер знал, что когда он говорит на родном языке и с Кёлером, и, как сейчас, с Эльзой Ноффке (кажется, и у неё тоже там, в Великобритании, какое-то специальное задание), то лучше говорить потише: экипажу их язык, по понятным причинам, не нравится. Но тут весь корабль потряс взрыв. – Шайсе!

С разницей в несколько секунд торпеды попали в американский транспорт «Беллингхэм» и британские «Грей Рэйнджер» и «Оушн Войс». На борту последнего были тридцать один член экипажа, пять офицеров Королевского флота и двадцать пять советских пассажиров[618]. И да: в этот список входили и участники предстоявших совместных операций НКВД и SOE «Тоник» и «Содовая», и направлявшегося к своим товарищам по «Кофе» Альбин Майер.

Все они были спасены кораблями эскорта. Но их багаж ушёл на дно…

Между тем в багаже Майера были поддельные германские документы, необходимые для того, чтобы наконец-то забросить «Кофе» в Австрию.

Теперь всё надо было начинать сначала…

В ноябре 1942 г. группа «Кофе» была доставлена в Лондон для встречи с Чичаевым.

В соседнем помещении находился подполковник SOE Уайлд, который в своём отчёте потом напишет, что услышал через дверь «много гама и громкую перепалку»[619]. Как ни странно, рассказал обо всём и Уайлду только-только прибывший Майер, у которого, получается, тоже возникли вопросы. По его словам, Чичаев настаивал, чтобы, оставив Хильду, мужчины высадились в Австрии. Группа «Кофе» не согласилась, потому что в том районе, где им предстояло прыгнуть с парашютами, зимой температура доходит до минус 30. Это даже похлеще, чем русская зима. Предложение группы «Кофе» состояло в том, чтобы отложить миссию до марта-апреля следующего, 1943 г.[620], когда начал бы таять снег.

Насколько можно понять, ещё группа «Кофе» была очень недовольна новыми документами, спешно изготовленными взамен тех, что лежали теперь на дне Северного Ледовитого океана.

Читаем в материалах SOE: «В конце ноября [1942 г.] для всей группы [всё-таки] были приготовлены новые документы. Хотя нам их посмотреть не разрешили, насколько мы понимаем, документы были не в порядке. [Супруги Вагнеры] протестовали неистово. […] [Чичаев] сообщил им, что либо они отправляются с этими документами, что есть, либо они должны будут вернуться в Россию. Ни под каким предлогом им нельзя было коммуницировать с англичанами»[621].

Речь шла о документах, которые должны были выглядеть, как последовательно выписанные в течение десяти лет. Однако фотографии в документы были вклеены одинаковые. То есть любой внимательный полицейский сразу бы обратил на это внимание. Еще в военных билетах не были указаны медицинские причины, по которым их носители оказывались не на фронте, а в тылу[622]. Таким образом, высадка в Австрии с такими документами могла показаться самоубийственной.

Примечательно, что, несмотря на изложенное выше, Донал О’Салливан считает, что неправильные документы были для группы «Кофе» изготовлены не в НКВД, а в SOE[623]. Возможно, это – отголосок другой истории. В частности, Джордж Хилл сетовал на то, что за время, прошедшее с прибытия «Кофе» в Британию, у приготовленных для «Кофе» германских продуктовых карточек успел закончиться срок действия[624]. Это, конечно, также успеху миссии никак не способствовало. В конце концов, как недавно заметил один знаковый ветеран российских спецслужб, «какая разведка без хлеба?».

Наконец, не будем забывать об утверждении историков сегодняшней Службы внешней разведки России: что «Гофман» был завербован британскими спецслужбами еще в начале 1942 г.[625] (то есть почти сразу по прибытию в Соединённое Королевство) и «предоставил англичанам для фотокопирования все полученные группой оперативные документы»[626]. К этому мы ещё отдельно вернёмся в конце этой главы.

За загородные объекты SOE, на которых обитала группа «Кофе», отвечал майор Сондерс. Наблюдая за членами группы после встречи с Чичаевым, он докладывал, что, в частности, у Хильды «единственной амбицией было остаться здесь, тратя деньги и, всех расстраивая, ворча от рассвета до заката…»[627] Что касается Барака, то про него было отмечено, что он «он пребывает в глубоком унынии, так как присланные из Москвы документы оказались неправильными»[628].