Свиток фараона - Филипп Ванденберг

Едва Омар и Халима все обдумали и уже были готовы бежать в Европу, как на парня вновь накатила хандра. Халима сообщила ему о возвращении аль-Хусейна. Он был раздосадован безрезультатной поездкой и, встретившись с Халимой, вел себя бесцеремонно и грубо. С этого времени Омара охватывало то нетерпение, то безудержная ненависть к аль-Хусейну. Одна мысль о том, что Халима после нескольких часов их совместного счастья должна была идти к этому человеку, просто сводила Омара с ума. В такие моменты он, исполненный отчаяния, вскакивал и начинал ходить по тесной комнате из угла в угол, сжав кулаки, как заключенный. «Рано или поздно, — повторял он снова и снова, — я убью его, я убью его!» Гнев аль-Хусейна был беспределен, когда его лакеи сообщили, что эк-Кассару удалось сбежать из заточения поле того, как он необъяснимым способом освободился от пут. Аль-Хусейн бушевал. Он швырнул стул в того, кто принес ему эту новость, вытащил револьвер, который всегда носил с собой, и стал бесцельно палить в потолок комнаты. Халима боялась гнева аль-Хусейна, но страх лишь способствовал тому, что в ней крепла уверенность в необходимости уйти от мужа.

Халима предвидела, что день, когда аль-Хусейн направит свой гнев на нее, обязательно наступит, ибо рано или поздно он узнает об их встречах с Омаром. И это будет для нее смертным приговором.

Они любили друг друга каждый день, когда встречались, потому что их тела требовали этого, — они были ненасытны, как земля после долгой засухи. Но эта любовь среди перевязанных бечевками ковров уже больше походила на акт отчаяния: молодые люди ни на минуту не забывали об испытываемом ими страхе.

Халима не могла сказать, кто стоял за освобождением эк-Кассара. То ли у него были пособники, то ли ему самому как-то удалось выбраться.

Никто ни в чем не был уверен, и это очень подрывало их отношения.

Нагиб эк-Кассар повидал мир, он долгие годы жил в Европе и, конечно, был бы очень полезен Омару и Халиме, если бы они попытались найти убежище в чужой, неизвестной стране. Но где же им теперь искать Нагиба? Однажды Омар вспомнил о микассахе. Калека у гостиницы «Мена Хаус» был единственным, кто мог помочь. Эк-Кассар знал об их дружбе с микассахом, знал, что ему можно доверять, и, без сомнения, попросил бы у старика помощи, если бы искал Омара.

Халима сунула Омару довольно большую сумму денег, от которой тот сначала с возмущением отказался, но потом все же принял с благодарностью. Теперь он был рад, что может позволить себе отправиться в долгий путь к пирамидам на омнибусе. Хассан сидел на привычном месте. Казалось, годы шли мимо него. С тех пор как Омар помнил микассаха, тот ничуть не изменился.

Хассан сразу заметил растерянность Омара и молча указал в сторону парковой скамейки, которая в зарослях олеандра была почти не заметна со стороны входа в отель.

— О тебе уже спрашивали, — сказал микассах после того, как, опершись крепкими руками, взгромоздился на скамейку.

— Нагиб эк-Кассар?

Калека кивнул.

— Где он?

— Не знаю, — ответил Хассан, покусывая оторванный им лист олеандра. — У него был очень странный, даже подозрительный вид. На все вопросы отвечал коротко, общими фразами. Я не знал, чего мне от него ждать. В конце разговора он сказал, что придет снова. Чудной тип!

Омар стал рассказывать, что произошло с тех пор, как они виделись в последний раз: о таинственном задании от аль-Хусейна, о безрезультатной слежке за двумя британскими агентами и о неожиданной встрече с Халимой. Омар поведал также и о любовных приключениях с Халимой, и о совместных планах побега в Европу, и о ее неуверенности. После этого у него на душе стало легче.

Сначала Хассан молча смотрел на Омара. Потом начал медленно качать загорелой лысой головой из стороны в сторону, словно у него еще не сложилось окончательного мнения. После этого микассах глубоко вздохнул и поднялся, так что его короткое коренастое тело чуть не потеряло равновесия. Не глядя на Омара, он произнес:

— Тебе не надо этого делать.

— Что? — закричал Омар.

— Она — его жена. Тебе не стоит забирать у него жену.

— Но ведь он преступник. Он мучает ее, и я боюсь, что когда-нибудь просто убьет, если узнает о том, что мы встречались за его спиной!

— И все же перед Аллахом всемогущим и всемилостивейшим Халима — законная жена Али ибн аль-Хусейна, и ни у кого ни на этом берегу Нила, ни на том нет права отнимать ее у него.

— Но я же тебе рассказал, как состоялась их свадьба!

— Священные законы Корана следует соблюдать независимо от обстоятельств. Халима сама согласилась стать его женой?

— Да, но…

— Значит, она его законная женщина, и никто, даже ты, не в силах оспаривать право на нее.

Жесткость и неуступчивость, с которой говорил микассах, ввергла Омара в ступор. Он и не думал, что ему когда-нибудь придется спорить с мудрым стариком. Хассан до сегодняшнего дня был для него авторитетом, прежде всего в моральном плане. Но теперь все перевернулось с ног на голову.

Омар ни секунды не сомневался в правоте своей позиции. Оставить Халиму этому извергу? Никогда!

Омар назвал микассаху адрес своего нового убежища. Если Нагиб придет, тот должен ему рассказать, где теперь скрывается Омар. Старик с серьезным видом пообещал помочь ему в этом, и Омар отправился домой.

В омнибусе он занял место подальше от входа.

Парень задумался. Он не хотел оставлять без внимания совет старого микассаха, но мысль о том, что ему нужно бросить Халиму, угнетала его еще больше. Конечно, Хассан был мудрым старым человеком, и все его советы до сих пор были толковыми.

Омар хотел жить с Халимой, даже если это будет противоречить всем законам мира.

Обдумав план и хорошо все взвесив, Омар и Халима решили бежать в Англию. Омар немного владел английским и почерпнул от профессора Шелли сведения о культуре и истории Великобритании. Деньги на билеты были. Если Халима сдаст в ломбард все свои украшения (она, без сомнения, была готова на это), то у них будет более чем достаточно средств, чтобы прожить на них целый год. Но когда на набережной Нила Омар зашел в «Бюро путешествий Томаса Кука» и спросил о билетах на пароход из Александрии до Саутгемптона, то, к своему глубочайшему разочарованию, узнал, что билеты можно купить только при наличии визы. Приветливая мисс за белым стеклянным окошком спросила у него адрес и фамилию, и Омар тут же пошел на попятную и быстро покинул бюро.

Омар был уверен, что его имя все еще значится в списках разыскиваемых преступников, хотя с момента подрыва железной дороги прошло уже четыре года. Но как получить сведения, не подвергая опасности Халиму и себя? Не было и дня, чтобы в Каире не проходили демонстрации против иностранцев. Ситуацию обостряли покушения на британских чиновников и забастовки на почте и железной дороге.

В знак протеста против оккупантов разгневанные толпы взрывали телеграфные столбы, железнодорожные пути и оросительные каналы.