Осень патриарха. Советская держава в 1945–1953 годах - Евгений Юрьевич Спицын

«Труд И.В. Сталина „Экономические проблемы социализма в СССР“ — основа дальнейшего развития общественных наук», опубликованного в начале 1953 г. Однако, по свидетельству многих очевидцев, ряд членов Политбюро ЦК, в частности В.М. Молотов и А.И. Микоян,[266] довольно критически восприняли некоторые положения этой работы, а именно сталинский тезис о скорой ликвидации товарных отношений и переход к прямому продуктообмену. Столь же критические оценки основных положений этой последней работы вождя были даны и значительно позже, причём не только в либеральной, но и в левой, и патриотической литературе, в частности известными российскими экономистами — академиком Л.И. Абалкиным и профессором В.Ю. Катасоновым.[267]

3. Дискуссии о патриотизме и космополитизме. Борьба с космополитизмом

Как справедливо заметил известный российский историк профессор А.И. Вдовин,[268] несмотря на то, что послевоенные дискуссии и идеологические кампании уже получили довольно широкое освещение в научной литературе,[269] их всесторонний и конкретно-исторический анализ всё ещё не проделан. Констатация данного факта относится прежде всего к знаменитой кампании по борьбе с космополитизмом, причины и последствия которой по-прежнему грешат явной односторонностью оценок её исторической сущности и исторической значимости.

Как считают ряд историков (А.В. Фатеев[270]), истоки самой этой кампании следует искать в решениях Билтморской сионистской конференции, состоявшейся в мае 1942 г. в Нью-Йорке, где президент Всемирной сионистской организации Хаим Вейцман и председатель Исполнительного комитета Еврейского агентства Давид Бен-Гурион инициировали принятие так называемой Билтморской программы создания еврейского государства Эрец-Исраэль. Именно на фоне этого события между Ильёй Григорьевичем Эренбургом и Александром Александровичем Фадеевым возник заочный спор о содержании советского патриотизма. В частности, весной 1943 г. генеральный секретарь Союза советских писателей СССР в одном из личных писем своему товарищу известному советскому драматургу Всеволоду Витальевичу Вишневскому, обвинив И.Г. Эренбурга, прожившего почти все довоенные годы за границей, в «непонимании советского патриотизма», отнёс его к «известным кругам» советской интеллигенции, «понимающим интернационализм в пошло-космополитическом духе и не изжившим рабского преклонения перед всем заграничным».

Более того, именно в 1943 г. сам термин «космополит», ранее употреблявшийся исключительно в частных разговорах или в личной переписке, начинает появляться и на страницах советской печати. Так, уже в июле 1943 г. И.Г. Эренбург, хорошо осведомлённый о фадеевской реакции на его позицию, продолжил рьяно защищаться и в своей очередной статье «Долг искусства» прямо написал, что «в дни глубокого духовного затемнения, которое принёс миру фашизм, необходимо с особенной страстью говорить о всечеловеческом значении искусства». Между тем уже в ноябре 1943 г. вышла новая статья А.А. Фадеева с характерным названием «О национальном патриотизме и национальной гордости народов СССР», в которой подобного рода утверждения были названы «ханжеской проповедью беспочвенного космополитизма», исходящего из утверждения того, что в современном мире «нация» и «родина» стали уже давно отжившими понятиями. Между тем, как считают ряд историков (А.И. Вдовин, А.В. Фатеев[271]), основой широкой пропагандистской кампании по воспитанию советских граждан в духе советского патриотизма всё же стали не статьи А.А. Фадеева, а знаменитое сталинское выступление на торжественном приёме в Кремле в честь советских полководцев, состоявшееся в конце мая 1945 г. В своём знаменитом тосте «За здоровье русского народа» И.В. Сталин прямо заявил, что победа многонационального советского народа в Великой Отечественной войне была достигнута прежде всего за счёт патриотизма русского народа, который «является наиболее выдающейся нацией из всех наций, входящих в состав Советского Союза», и что именно русский народ по праву заслужил «общее признание руководящей силы» Советского Союза.

При этом надо подчеркнуть, что тот же А.И. Вдовин[272] резонно полагает, что «послевоенные проявления „националистического нэпа“ власти стремились держать в определённых рамках». В частности, по документам, впервые введённым в научный оборот профессором А.В. Пыжиковым,[273] удалось установить, что ещё в июле 1947 г., ознакомившись с материалами комиссии А.А. Жданова к «Проекту новой партийной программы», И.В. Сталин довольно негативно отреагировал на абзац, в котором говорилось, что «особо выдающуюся роль в семье советских народов играл и играет великий русский народ, который по праву занимает руководящее положение в советском содружестве наций». Более того, тогда же в редакционной статье академического журнала «Вопросы истории», редактором которого был академик В.П. Волгин, прозвучали жёсткие требования «не допускать какого-либо искажения и ошибочного толкования классовой сути советского патриотизма и сползания на позиции „квасного патриотизма“». При этом, стремясь сохранить известный баланс в отношении разных уклонов в национальном вопросе, не менее опасными и вредными были названы «ошибки, идущие по линии „очернения прошлого“ и преуменьшения роли русского народа в истории всей человеческой цивилизации». Более того, недвусмысленно подчёркивалось, что «всякая недооценка роли и значения русского народа в мировой истории непосредственно смыкается с преклонением перед иностранщиной. Нигилизм в оценке величайших достижений русской культуры… есть обратная сторона низкопоклонства перед буржуазной культурой Запада».

Как считают ряд известных историков (А.И. Вдовин[274]), первая попытка теоретического осмысления феномена космополитизма была предпринята известным партийным теоретиком, бывшим членом Исполкома Коминтерна председателем Президиума Верховного Совета Карело-Финской ССР Отто Вильгельмовичем Куусиненом в его известной статье «О патриотизме», которая была опубликована под псевдонимом Н. Балтийский в первом номере журнала «Новое время» («Война и рабочий класс») в июле 1945 г. Отметив массовый всплеск патриотических движений во всех странах мира в годы только что прошедшей войны, автор статьи заявил, что в довоенный период патриотизм сторонников коммунистической идеи вполне сознательно, грубо и изощрённо искажался врагами рабочего класса, поскольку «игра в патриотизм» всё ещё отвечала тогдашним интересам буржуазных национальных кланов всех званий и мастей. Однако теперь всем стало очевидно, что классовые интересы рабочего класса и трудового крестьянства вовсе не противоречат идеям подлинного патриотизма и не имеют чего-либо общего ни с буржуазным национализмом, ни с буржуазным космополитизмом, ни с «псевдореволюционным» нигилизмом, которые по факту исповедуют наплевательское отношение к интересам своего Отечества. Таким образом, космополитизм — это сугубо буржуазная идеология, совершенно чуждая интересам трудящихся классов и характерная исключительно для представителей «международных банкирских домов и транснациональных картелей, для крупнейших биржевых дельцов и спекулянтов», давно живущих по принципу «где хорошо, там и отечество».

Чуть позже новые попытки подвести теоретическую базу под идеологию борьбы с буржуазным космополитизмом были предприняты и рядом других партийных идеологов. В частности, первый заместитель начальника Отдела пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) генерал-майор Д.Т. Шепилов и директор Института философии АН СССР академик Г.Ф. Александров на рубеже 1947–1948 гг. опубликовали в газете «Правда» и в академическом журнале «Вопросы философии» две свои статьи — «О советском патриотизме» и «Космополитизм — идеология империалистической буржуазии», в которых