Воспоминания еврея-красноармейца - Леонид Котляр

В августе 1941 года в 5 км от железнодорожной станции Августов в окрестностях г. Сувалки был оборудован лагерь уничтожения евреев: здесь было расстреляно около 8 тыс. человек — как местных евреев, так и свезенных сюда из других мест. Среди них, по свидетельствам местных жителей, было немало и евреев-военнопленных.[202]

Что-то подобное, вероятно, наблюдалось и среди самих шталагов. Некоторые из них, по-видимому, занимались уничтожением не только «своих» военнопленных-евреев, но и обслуживали в этом отношении другие лагеря. На эту мысль наводит датированное 19 октября 1941 года свидетельство немецкого солдата о ежедневных расстрелах от 300 до 400 таких военнопленных в шталаге 319 Хелм и отделении этого шталага во Влодаве.[203]По сообщению Э.Н. Сосина, евреев-военнопленных со всего Западного фронта сгоняли в лагерь Форт VI в Ковно (Каунасе).[204]Из четырех лагерей шталага 305 — основного лагеря в Кировограде и отделений в Адабаше, Новоукраинке и Первомайске — на еврейских военнопленных «специализировалось» СД в Первомайске,[205]но расстрелы задокументированы и в Адабаше, и в самом Кировограде (см. ниже).

В августе 1941 года под Херсоном был разбит огороженный колючей проволокой лагерь для советских военнопленных. В первые же дни его существования в нем было выявлено и поблизости расстреляно до 500 евреев (в дальнейшем, по мере довыявления, евреев расстреливали небольшими партиями или даже поодиночке).[206]

Об аналогичной роли дулага Хорол (речь идет об осени 1941 года) пишет Абрам Резниченко: «Часто в Хорольский лагерь приводили партии евреев. Их приводили под усиленным конвоем, на руках и на спинах у них были нашиты опознавательные знаки — шестиконечные звезды. Евреев гнали по всему лагерю, посылали на самые унизительные работы, а к концу дня, на глазах у всех, — уничтожали».[207]

Весьма внушительно и число евреев-военнопленных, расстрелянных в балке возле Кривого Рога с помощью украинской вспомогательной полиции, — около 800 человек, по состоянию на 15 октября 1941 года, когда город был объявлен «юденфрай».[208]По дороге на казнь они были сфотографированы, и эти снимки сохранились.[209]Непосредственно в этой экзекуции, жертвами которой стали и около 500 евреев из числа гражданских лиц, принимал участие 1-й эскадрон 444-й конной полицейской дивизии.[210]

Около 160 евреев-военнопленных было расстреляно в ноябре 1941 года близ лаготделения Адабаш, что приблизительно в 50 км от основного лагеря шталага 305 в Кировограде. Еще 350 военнопленных было расстреляно там же в другой раз. При этом расстрельная команда состояла не из членов АК или сотрудников СД, а из добровольцев из охранной роты лагеря,[211]а также врача Кудерны (Kuderna), который самолично пристреливал тех, кто подавал признаки жизни.[212]Многие офицеры вермахта присутствовали при расстрелах в качестве «зрителей».

О том, что происходило в конце августа 1941 года в самом лагере в Кировограде, свидетельствует красноармеец М.Ф. Нефедов: «В течение двух-трех дней немцы отобрали военнопленных-евреев. Многих выдали свои же товарищи. Немцы всех пленных евреев изолировали, кормили один раз через день, всячески издевались, избивали палками, камнями. Иногда отбирали группу (всего их было человек 70), гоняли ее по территории бегом до потери пленными сознания, пока те не падали на землю. Некоторых тут же пристреливали, остальных уводили обратно. Но в течение примерно недели в ходе издевательства расстреляли всех».[213]

То же самое, по свидетельству Л.Я. Простермана, происходило в мае 1942 года в лагере в Павлограде: «Здесь я увидел, каким издевательствам подвергались пленные евреи. Это была небольшая группа, человек 20–25. Их вели куда-то, при этом конвоиры заставляли одних везти верхом на плечах других, а потом они менялись со своими товарищами местами. Кто обессилел, не мог везти на себе человека, был расстрелян на месте. Через несколько дней эту группу расстреляли в близлежащем яру».[214]

В шталаге Борисов, что под Киевом, 14 октября 1941 года расстреляли 752 евреев-военнопленных, в том числе нескольких комиссаров и 78 раненых евреев, переданных для расстрела лагерным врачом.[215]