Принцесса для Аспида - Мария Высоцкая

Нажимаю кнопку звонка, и Тим сразу открывает мне дверь, обрушиваясь с объятиями.

– Где ты была? Я чуть с ума не сошел, всех поднял. Два дня, целых два дня тебя не было, Тея, – качает головой, затягивая меня в квартиру. Впивается в губы, и я с трудом отлепляю его от себя.

– Тим, – упираюсь ладонью в твердую грудь. – Тим, стой, нужно поговорить, слышишь?

– Тея, я так переживал. Где ты была? Твоя мать сказала, что ты звонила ей, что все у тебя нормально. Как это понимать?

– Я… я… Тим, прости, но свадьбы не будет.

Он не сразу понимает, о чем я, слишком взволнован, эмоции просто через край.

– Что? При чем здесь… Постой. В смысле не будет? Ты хочешь перенести? Но мы же…

– Нет, я не хочу переносить. Я хочу все отменить.

– Почему? – его густые графитовые брови ползут вверх.

– Я люблю другого, – смотрю в пол, – всегда любила. Прости меня, если сможешь. Я не хотела никого обманывать, не хотела причинять боль…

– Я понял, – его губ касается усмешка, и Тимур закидывает ладонь за голову. Трет затылок. – И кто он?

– Ты его не знаешь. Мы познакомились очень давно. Просто… просто…

– Значит, ты врала мне все это время?

– И себе тоже. Прости. Я поступила как дрянь, знаю.

– Я понял. Уходи.

– Тим, – тяну к нему руку, но он грубо отталкивает ее в сторону.

– Тей, давай без этого. Просто уйди, и мы все забудем. Я не собираюсь устраивать сцен.

– Ладно, – киваю и ретируюсь. Шагаю к двери, а когда выхожу в подъезд, слышу, как в квартире что-то падает, разбивается и снова падает.

К Леше возвращаюсь в слезах. Не потому, что горюю из-за расставания, нет. Просто я вечно всех жалею. И Тима мне тоже жалко, он не заслуживает такого отношения. Он же действительно меня любил. А я… я как всегда.

Опускаюсь на сиденье и дрожащими пальцами хватаюсь за ремень. Пытаюсь пристегнуться, но у меня не выходит. Леша сжимает мои ладони и притягивает к себе. Обнимает, целует в висок.

– Это подло, – бормочу еле слышно, – я опять поступаю подло.

– Нет. Это не так.

Находит мои губы, поглощая те в поцелуе. Его близость успокаивает. Отвечаю взаимностью, крепко вцепляясь в воротник Лешиной рубашки.

– Иди ко мне, – перетягивает к себе на колени, зарываясь в мои волосы пальцами, – не плачь.

Часто киваю, начиная успокаиваться. Стараюсь изо всех сил. Нет смысла устраивать трагедию и винить себя. Вряд ли Тиму станет от этого легче. Внутри делаю еще одну зарубку насчет того, насколько я ужасна.

Лешины ладони стискивают мои бедра, и мое внимание переключается на эти прикосновения. Облизываю сухие губы и стираю с лица последние слезинки.

– Я тут… – Леша мешкает, тянется к бардачку и что-то оттуда вытаскивает. Крепко сжимает мою ладонь, а его взгляд взволнованно бегает по моей фигуре. – Ты можешь думать сколько угодно, – раскрывает ладонь, до этого сжатую в кулак, на которой лежит колечко.

Приоткрываю рот, но резко его захлопываю. Дотрагиваюсь до драгоценного металла, немного не веря в происходящее.

– Ты тогда сказала, что хочешь перейти на другой уровень… а я испугался, – берет мою руку, аккуратно вдевая палец в кольцо, – я был абсолютно к этому не готов. Ни к чему не готов.

– А теперь? – шепчу, затаив дыхание.

– Теперь я хочу сделать тебя счастливой. Своей счастливой женой.

– Я могу подумать? – рассматриваю бриллиант.

– Двух дней тебе хватит?

– Почему двух?

– Потому что через два дня у нас самолет в Атланту.

– Я не соглашалась лететь.

– У меня есть целых два дня, чтобы убедить тебя в принятии правильного решения, – касается языком моей шеи, оставляя влажную дорожку, – по всем фронтам.

Шайба летит в ворота, и ровно через секунду арену сотрясает сигнал, оповещающий о завершении матча. Выдыхаю и выхожу из ВИП-ложи. Меня до сих пор слегка потряхивает. Игра получилась очень жесткой. Лешу так припечатали к бортику, что в ту секунду мне отчетливо показалось, будто я слышу хруст костей, и неважно, что нахожусь слишком для этого далеко.

В сумке трезвонит мобильный, и я растерянно запускаю туда руку.

– Привет, мам, – отхожу немного в сторону, прилипая спиной к стене в прохладном коридоре, – мы прилетаем в субботу, в семь, да. Нет, все нормально, и голос тоже нормальный, – отмахиваюсь и стараюсь быстрее с ней распрощаться.

Около получаса блуждаю в ожидании. Мы договорились выйти не через центральный вход, чтобы быстрее оказаться дома, минуя толпу фанатов. Игра не выездная, поэтому количество народа, собравшегося в ожидании выхода своих кумиров, зашкаливает.

К тому же я все же стремлюсь мириться с фанатками. Какого черта они вообще присутствуют в хоккее? Это же мужская игра, не? Фыркаю от абсурдности собственных мыслей, стягивая сумку с плеча. Радует то, что теперь элемент моей ревности вовсе не связан с недоверием. Скорее, это некая форма проявления… любви? В очередной раз улыбаюсь своим мыслям и замечаю Лешу. Он идет ко мне навстречу, и я, припустив со всех ног, делаю то же самое.

– Ты чего тут? Пришла бы…

– Мама звонила, да и вообще я хотела немного проветрить мысли. Тебе сильно прилетело.

– Не больше обычного, – отмахивается, и я просовываю руку под его локоть.

До дома машину веду я. Спустя полгода моих метаний Кирсанов почти вынудил меня это сделать – сесть за руль. Вождение всегда давалось мне нелегко. Страх бежал далеко впереди меня, но под чутким присмотром и натиском вот уже как два месяца я с огромным желанием сажусь за руль. Раньше за собой подобного не замечала.

Мы не успеваем до конца войти в квартиру, как морда Джесси протискивается в щель. Она громко лает, виляет хвостом и вообще ведет себя так, словно мы не виделись пару лет. Даже не верится, что именно она встретилась мне на той злосчастной дороге. Именно она столкнула меня с Лешей лицом к лицу. Я не могла оставить ее в приемнике. Ни за что.

– Моя девочка, – глажу за ухом немецкой овчарки, на мгновение она даже закрывает глаза. Но, услышав Лешу, который слегка запоздал, навостряет уши и теряет ко мне всякий интерес. – Предательница, – шепчу и заворачиваю в кухонную зону. Достаю из холодильника графин с соком, наливая тот в стакан.

За окном жуткая жара, и кажется, даже кондиционеры от нее не спасают. Плотнее закрываю стеклянную дверь на балкон и понижаю температуру в комнате, щелкая кнопкой пульта от кондея.

Делаю еще глоток и возвращаю стакан на столешницу. Лешины руки так внезапно касаются моей талии, обвивают, он притискивает меня к себе. Закрываю глаза, чувствуя легкий трепет. Он до сих пор присутствует в наших отношениях, словно вишенка на торте. Провожу пальцами по его широкому запястью, веду чуть выше, останавливаясь в районе предплечья.