Новый порядок - Артур Крижановский

– Створки захлопнулись, – тихо повторила журналистка. – Теперь я понимаю, почему вас так беспокоит Россия. Что собирается предпринять в этой связи администрация?

– Белый дом занял выжидательную позицию и ждет от нас сведений по России. Не исключен и силовой вариант, хотя мы ярые противники поспешных и непродуманных действий. Нельзя забывать, что мы – не единственные, кто занимается внешней разведкой в интересах страны, и другие родственные ведомства далеко не всегда разделяют нашу точку зрения.

Сампрас сделал небольшую паузу, дав время журналистке подумать над его словами.

– Ситуация в еще большей степени усугубилась с возникновением небывалой остроты кризиса в отношениях со странами третьего мира. Мы сейчас сталкиваемся с огромными трудностями при закупке сырой нефти у стран – членов ОПЕК и минерального сырья у развивающихся стран. Отношения с Японией и ЕЭС быстро превратились из дружеских в прохладные, им надоело, что мы повсюду суем свой нос и стремимся диктовать всем свои условия. Кроме того, они находятся в более выгодных экономических условиях, чем мы, а это, в свою очередь, грозит нам кризисом почище пресловутой «Великой депрессии». Внутри страны у нас также не все благополучно, вы сами заметили, как резко активизировалась в последнее время преступность.

В такой ситуации администрация не нашла ничего лучшего, как свалить всю вину на спецслужбы, и в первую очередь на ЦРУ. Именно поэтому была предпринята тотальная чистка, сопровождавшаяся обвальной пропагандистской кампанией против организации. В открытом докладе сенатора Хартса ЦРУ прямо обвинили в последовательном распространении дезинформации, возникновении Смуты в России и предательстве интересов США в странах арабского мира. Нас сделали козлом отпущения – или, если вам нравится другое выражение, мальчиками для битья. Это позволило администрации, истинной виновнице случившегося, уйти от ответственности.

– Я сейчас заплачу от жалости к бедным церэушникам, – съязвила Колхауэр. – Не будете же вы отрицать, что ЦРУ основательно наломало дров в России?

– Все обстоит не так просто, Лиз, как это может показаться на первый взгляд, – потускневшим голосом ответил Сампрас. – Я уже упоминал о закрытом докладе. Так вот, в нем отражена истинная картина деятельности ЦРУ. И если бы этот доклад стал достоянием гласности, нынешняя администрация получила бы хорошего пинка под зад. Да, глупо отрицать, что у организации не было промахов. Но пока только считаные единицы знают, что ЦРУ всеми силами пыталось предотвратить этот кризис, но ему не позволили этого сделать. Администрация и главные боссы возомнили себя полубогами, у ног которых распростерт весь мир. Когда Агентство раз за разом в своих донесениях и докладах пыталось сказать трагическую правду, его больно щелкали по носу. Зато АНБ и военная разведка ходили в фаворе, потому что исполняли нужную администрации мелодию. За несколько месяцев до Смуты ЦРУ ударило во все колокола, предумышленно допустив утечку секретной информации, но Белый дом продолжал раскрывать свои объятия сонму новых царьков и князей, место доброй половины из которых – за тюремной решеткой. Кровавое колесо насилия и террора уже катилось по огромной территории от Балтики до Курил, а наши политики все еще продолжали покровительствовать своим новым друзьям, чувствуя себя в роли доброго дядюшки, который снисходительно корит расшалившегося ребенка за невинные проделки. И когда уже стало поздно бить тревогу, когда даже самый безнадежный тупица понимал, что время для активных силовых акций упущено, наши Великие не придумали ничего лучшего, чем послать в Россию стотысячный корпус ООН…

Элизабет Колхауэр во время этого затянувшегося разговора внимательно наблюдала за лицами симпатичных и сравнительно молодых еще людей. Она обладала проницательным умом и сумела рассмотреть за внешне бесстрастной манерой их поведения тщательно скрываемую боль и тревогу. Какая-то часть из услышанного не была для нее новостью, кое о чем она догадывалась сама, с чем-то она просто не могла согласиться, но все новые и новые факты, приводимые по очереди Салливаном и Сампрасом, убедили ее, что ситуация действительно сложилась тревожная, если не сказать трагичная.

Элизабет по-прежнему терялась в догадках, почему эти люди проявляют такой интерес к ее особе и отчего они не торопятся с объяснением причин своего визита. Но молодая журналистка интуитивно догадывалась, что весь этот разговор, больше смахивающий на обстоятельную лекцию, является лишь прелюдией к какому-то делу. И это дело обещало быть достаточно серьезным и необычным, если такие занятые и умные люди вначале покрыли расстояние в две тысячи миль, а затем тратят свое время на чтение лекций, словно не решаясь сразу приступить к главному. Элизабет Колхауэр, верная своей профессиональной привычке, решила не торопить события. Тем более что разговор вскоре принял совершенно другой оборот.

– Элизабет, мы наконец приближаемся к основной теме нашей затянувшейся беседы, – напряженно вглядываясь в ее глаза, сказал Салливан. – Извините нас за излишнее многословие, но мы вынуждены объяснить вам положение дел хотя бы в общих чертах. Слишком многое зависит от результатов нашего разговора. Вы должны совершенно четко представлять себе ситуацию, в которой вам предстоит действовать.

Колхауэр удивленно вскинула брови, но удержалась от вопросов.

– Да, Лиз, я не оговорился. И действовать вам придется в России!

– Ну, знаете, господа! Это уже переходит все границы! – наконец взорвалась Элизабет. – Сначала вы мне морочите голову своими проблемами, а потом предлагаете ехать в эту ужасную страну. Что я там должна делать? Шпионить или убить кого-нибудь? Какого черта ЦРУ вообще нужно от меня? Я что, похожа на Мату Хари или агента 007?

– Вы гораздо лучше их, Элизабет, – с мягкой улыбкой произнес Сампрас. – Ни Мата Хари, ни Джеймс Бонд не продержались бы в нынешней России и одного дня. Их просто вздернули бы на первом попавшемся суку с табличкой на груди: «Смерть американским и сионистским шпионам!».

– А что помешает русским накинуть петлю на мою шею?

– Вы – русская, Лиз, – глядя прямо в глаза молодой женщине, медленно выговорил Сампрас. – А кроме того, мы предпримем все возможное, чтобы этого не случилось.

– Что? Что вы сказали? – опешившая от неожиданности журналистка никак не могла подобрать нужные слова. – Да вы с ума сошли! Я – американка, подданная великой свободной страны!

– Конечно, Элизабет, – слегка поморщившись, перебил ее Салливан. – Это очевидный факт, и никто не собирается его отрицать. Стив имел в виду совсем другое, а именно – что вы являетесь американкой русских кровей. Ваши родители – выходцы из семей русских эмигрантов, и в ваших жилах течет голубая кровь древних аристократических фамилий. Ваша фамилия до замужества – Воронцова?

Колхауэр несколько удивленно кивнула.

– Имя Элизабет соответствует русскому женскому имени Елизавета. Елизавета Воронцова, обаятельная и умная представительница древнего русского рода. Вы, кажется, неплохо говорите по-русски, Элизабет?

– Не настолько хорошо, чтобы русские не могли узнать во мне иностранку. В детстве я постоянно слышала русскую речь. К бабушке по отцовской линии частенько приходили друзья из старых эмигрантских кругов. Лет пятнадцать назад бабушка умерла, и мои родители постепенно отошли от русского окружения, а я получила чисто американское воспитание. Признаться, я не испытываю ностальгии по России. Для меня там все чужое, совсем не похожее на то, о чем вспоминали мои дедушки и бабушки. Тем более что они и сами почти ничего не помнили из прежней жизни в России, откуда их вывезли в младенческом возрасте. Я все еще не понимаю, во что вы пытаетесь меня втянуть?