Рекс - Алекс Орлов

— От тебя слишком несет, — сказал тот.

— Так уж и слишком?

— Ну, заметно…

— Хорошо. Я учту.

Мимо то и дело проходили отработавшие смену сотрудники аэродрома, они прощались и отправлялись по домам, но Филдс с Мартином домой не спешили, поскольку домом им служил благоустроенный подвал в замке Камерона.

«Ну как тут не пить?» — подумал Филдс и тут увидел шагающего по освещенной дорожке человека в мундире.

«Это он», — догадался Филдс и выдохнул коньячные пары в сторону.

— Старший оператор Красовняк? — спросил он, шагнув навстречу, и склонил голову набок, чтобы придать своему взгляду больше значительности.

— Вообще-то да, я сегодня дежурю, — ответил оператор.

— Хорошо. Я инспектор центра иммиграции, вот мое удостоверение, — сказал Филдс и показал фальшивый документ.

Обычно этим все и ограничивалось, однако Красовняк схватился за синюю книжицу и сказал:

— Разрешите?

— Конечно. Вы имеете полное право, — ответил Филдс, убирая руку.

— «Центр иммиграции в Суллине», — прочитал дежурный. — Это же триста километров!

— Да уж, пришлось побегать, пока на ваш след вышли, господин Красовняк, — заметил Филдс, глядя дежурному в переносицу.

— Я… не очень понимаю, о чем вы говорите, — неуверенно произнес тот и вернул удостоверение.

— Все очень просто. У нас появились сведения, что через ваш аэродром нелегально переправляют людей.

— Но у нас не пассажирский терминал, мы переваливаем грузы — только и всего.

Филдс и Мартин заученно переглянулись и обменялись ухмылками.

— Видите ли, Красовняк, так все говорят. Но потом выясняется, что людей перевозили во всякого рода ящиках, тюках. Понимаете меня?

Красовняк ответил не сразу. Филдс готов был поспорить на оставшийся коньяк, что бедняга вспомнил все тюки, что видел за последние полгода.

— Да, я понимаю. Извините, задумался, все это так неожиданно. Но я не понимаю, инспектор, почему этим занимаетесь вы, а не полиция?

— У полиции полно своих дел, и если нет никаких улик — оружия там, или наркотиков, они берутся за дело неохотно, поэтому основную часть работы приходится делать самим.

— К тому же у нас это получается куда тоньше, господин Красовняк, — добавил Мартин. — А если вызвать полицейских, они начинают с того, что кладут весь персонал лицом в грязь, а уж потом начинают разбираться.

— Я хотел бы сказать слово в их защиту, коллега, — заметил Филдс. — У этих ребят полно работы, а потому действовать им приходится очень жестко, но зато и более эффективно. В этом плане нам куда проще, у нас только иммигранты, и ничего более.

— Так чем я могу вам помочь, господа инспекторы? — решился на сотрудничество Красовняк.

— У нас есть метка рейса, который мы подозреваем в перевозке живого товара.

— Вот как? Вы можете мне ее показать?

— Здесь? — уточнил Филдс, показывая рукой на узкий коридор проходной.

— Ах да… — Красовняк нагнулся к окошку и крикнул: — Запиши — двое со мной на территорию!

— Понял! — отозвался охранник.

— Прошу вас, господа, проходите. Прямо сейчас на месте мы решим эту проблему.

Они прошли на территорию аэродрома, где было достаточно света, и Филдс подал дежурному листок с написанным кодом.

Тот посмотрел на него и кивнул.

— Да, первые две цифры означают, что борт был с нашего аэродрома. А по трем последним цифрам я смогу отыскать его стоянку. Откуда, кстати, у вас эта метка?

— Нам помогают военные. Нелегальная иммиграция — это, знаете ли, серьезная вещь.

— Я понимаю. Идемте, нам в ту сторону, метров пятьсот пешком. Недалеко?

— Мы ехали сюда триста километров, — заметил Мартин. — Пятьсот метров нас не испугают.

Пока они шли вдоль складских помещений, Красовняк связался по рации с диспетчерами и, назвав им последние три знака кода, попросил указать, где искать соответствующую стоянку. Те объяснили, после чего дежурный еще раз огляделся и указал рукой направление.

— Все правильно, нам туда. Это даже ближе — метров на сто.

Они шли мимо остывающих моторов, мимо оранжевых тележек-генераторов, мимо длинных серебристых сигар топливозаправщиков и смешных электрокаров, развозивших усталых пилотов и бодрых механиков.

Наконец в том конце поля, где бетон был постарее, а освещение похуже, Красовняк указал на транспортный самолет, который уже давно не выкатывался со своей стоянки.

— Вот, господа, ваша метка соответствует этому борту.

— А это точно он? Ошибки быть не может? — спросил Филдс, понимая, что перед ними отслужившее свое судно, которое пустят на металлолом при первом удобном случае.

— Нет, господин инспектор, первые три цифры номера самолета совпадают с тремя последними на метке. Все сходится.

Филдс подошел к самолету ближе и коснулся его обшивки. Затем сдул с пальцев пыль и вернулся к Мартину и Красовняку.

— Но как такое может быть, господин старший оператор? Нам ведь сказали, что подозрительное судно село у вас.

— Видимо, к вашему запросу отнеслись формально, господин инспектор. Есть метка, есть указание ее приписки — наш аэродром, но проверять фактический маршрут вашего борта никто не удосужился. Возможно, вы обратились к ним не вовремя и им было не до вас…

— Именно так, — согласился Филдс, вспоминая обстоятельства знакомства с полковником Ронделлом. — Именно так все и было.

Ракетки со свистом рассекали воздух и били по воланчику, заставляя его метаться, как загнанный кролик. Бам-бам, бам-бам! Эндрю подпрыгивал и бил сверху, миссис Юргенсон старалась не отставать и, помня, что бадминтон помогает контролировать вес, прыгала, как могла, и тоже била по загнанному воланчику, которому и деваться-то было некуда.

На Барбаре были зеленые шорты и красный топ, выгодно подчеркивавший размер и форму груди. Стоявшие по углам площадки охранники забывали обо всем на свете, когда видели, как прыгает Барбара, поэтому опытный Тит был вынужден уводить их в малый парк, чтобы уберечь от гнева хозяина.

Только Эндрю позволялось оставаться рядом с этой красотой, поскольку на роботов эти прелести не действовали. Вообще.

Эндрю бил по воланчику, искусно подправляя его в ракетку миссис Юргенсон. Он был сконцентрирован только на игре, хотя мог одновременно путешествовать по сети, смотреть новости архивной рассылки и даже обновлять программное обеспечение.

А еще он отмечал, что манера игры его партнерши раз от раза менялась. Она стала лучше контролировать воланчик, и ракетка больше не вылетала из ее рук, угрожая всем, кто стоял на пути.