Всегда летальный диагноз - Михаил Серегин

– Да что ты мне можешь сделать, мусор! – с усилием проговорил Грек. – Ты сам еще пожалеешь, что со мной связался! Ты еще сам пойдешь под суд за незаконное проникновение в жилище, истязания и…

– Кого это я истязал? – удивился Чехов. – Ах, вот оно что! Я нечаянно наступил тебе на руку! Извини! – Он отступил на шаг в сторону. – Надеюсь, теперь у тебя нет никаких претензий?

Грек одернул раздавленную руку и быстро поднялся – взгляд у него был такой, что я удивился, как Юрий Николаевич остался жив после этого взгляда. Но тот как ни в чем не бывало затянулся папиросой и невозмутимо сказал:

– А насчет того, что я не могу тебе ничего сделать, ты жестоко ошибаешься, щенок! Дело в том, что из милиции я уволился, детей у меня нет и жизненные планы очень скромные. Поэтому в случае чего я пристукну тебя и не поморщусь. Так что не обольщайся!

Он внимательно и твердо посмотрел Греку в его сумасшедшие глаза, и тот, не выдержав, отвел взгляд.

– Но не будем о грустном! – продолжал Чехов. – У меня нет желания марать о тебя руки. Я намерен сделать по-другому… Говорят, ты должен представить Щуке некоторую сумму сегодня вечером?

Грек быстро посмотрел на него, а потом на Толяна.

– Язык тебе отрежу, сука! – сказал он тихо.

Толян побледнел и хотел что-то сказать, но Юрий Николаевич перебил его:

– Не будем отвлекаться! Я хочу донести до вас суть своего плана. Итак, Грек, ты должен сообщить нам адрес своей сестренки, и не только сообщить, но и проводить нас туда, чтобы мы не дай бог чего не перепутали. Тогда мы тебя отпускаем, и ты спокойно выполняешь свои обязательства перед достопочтенным Щукой…

Грек впервые посмотрел на Чехова с некоторой неуверенностью и переступил с ноги на ногу. Юрий Николаевич усмехнулся и продолжил:

– Ну а если ты будешь хранить молчание, мы просто останемся здесь. Может быть, до утра… Как ты думаешь, кто навестит тебя утром? – Он замолчал и, наслаждаясь произведенным эффектом, полез за новой папиросой.

– Юрий Николаевич! – предостерегающе сказал я. – Это которая по счету?

– Уже сбился, – добродушно ответил Чехов. – День сегодня нервный.

Грек деревянными шагами подошел к дивану и сел. Теперь взгляд его сделался пустым и усталым. Он повернул голову в сторону Толяна и бесцветно сказал:

– Дай сигарету!

Тот поспешно бросился исполнять приказание. Грек сжал губами длинную сигарету, потянулся к огню зажигалки, которую поднес ему Толян, пыхнул дымом и угрюмо спросил:

– Зачем вам моя сестра?

– Будто ты сам не знаешь! – презрительно сказал Чехов. – Или ты сам замаран в этой истории?

– Я в дела Юльки не лезу! – предупредил Грек. – Как и она в мои. Единственное, что она просила, – избавить ее от соглядатая. От этого вот! – Он мрачно кивнул в мою сторону. – А я человек нервный. Когда моих родных обижают, я замочить влегкую могу!

– Так, может, ты и замочил кого по ее просьбе? – спросил Чехов. – Тогда понятно, чего ты так суетишься!

– Могу – это еще не значит сделал! – сердито ответил Грек. – У меня нормальный бизнес. Все расписано от и до. Кому положено – отстегиваю. Кому положено – мне отстегивают. Разборок у нас не бывает. Почти. А чем там сестренка занимается – это ее печаль.

– А за нее отдуваться – твоя печаль? – поинтересовался Чехов. – Я думал, ты деловой человек, а ты – так, попрыгунчик с пушкой! Ты из-за нее уже влез в неприятности и еще глубже влезешь! Знаешь, что с тобой сделают, если ты к вечеру не заплатишь штраф Щуке?

– Что же мне теперь – сеструху сдавать? – с тоской спросил Грек.

– Ну и сдашь, чего особенного? – успокаивающе сказал Юрий Николаевич. – Отсидит лет семь – может, поумнеет! Зато ты – свободен! Или ты все-таки с ней на пару работал? – прищурившись, спросил он угрожающе.

– Да не знаю я ее дел! – взорвался Грек. – Сто раз ей говорил – живи тихо! Найди мужика с «Мерседесом» и кайфуй себе! Нет, у нее характер, самостоятельная!

– Эмансипация, – философски заметил Чехов. – Кстати, «Мерседес» не «Мерседес», а мужика с «Тойотой» она себе нашла-таки! Ты его случайно не знаешь?

– Видел пару раз, – неохотно ответил Грек. – За ручку не знакомился. Я же говорю, она меня не больно-то к себе допускала. Это поначалу я ей хату нашел, на работу пристроил… Потом она сама раскрутилась.

Теперь он выглядел расстроенным и не таким наглым, как обычно. Чехов посмотрел на меня, постучал ногтем по стеклу наручных часов и сказал:

– Так что – мы едем?

Грек сумрачно посмотрел на него и сказал в ответ:

– Ладно, ваша взяла, едем! А не боитесь, что мои люди меня отобьют?

– А ты им скажи, чтобы не отбивали, – спокойно ответил Чехов. – А то, знаешь, как в суматохе бывает? Один ударил, другой ответил, третий сгоряча выстрелил…

Грек усмехнулся.

– Неужели выстрелишь? – спросил он.

– В тебя-то? – удивился Чехов. – С удовольствием.

Мы направились к выходу. Юрий Николаевич придерживал Грека за локоть, незаметно направляя его движения дулом пистолета. Грек шел спокойно, не дергаясь. Толян посмотрел нам вслед и растерянно спросил:

– А мне что делать?

– Ты же на телефоне! – сказал Чехов. – Вот и продолжай нести службу… Володя, оставь ему автомат! Не идти же нам по улице с этой игрушкой!

– Ага! – сказал я и оглянулся по сторонам.

Взгляд мой наткнулся на батарею парового отопления. Я подошел к окну, просунул ствол автомата между секциями и, с силой надавив, погнул его градусов на тридцать от исходного. В таком виде я без опаски вручил оружие Толяну, сказав при этом:

– Теперь ты можешь стрелять из-за угла. При твоей профессии это первое дело.

Он машинально взял оружие в руки и с изумлением уставился на погнутый ствол. Я тут же повернулся и поспешил за Юрием Николаевичем.

– Бери его за другую руку! – распорядился Чехов. – Выходим!

Мы, точно троица загулявших приятелей, вывалились на лестничную площадку. В ту же секунду в лоб нам нацелились стволы. Лева и еще один стриженый красавец были настроены крайне решительно.

– Уберите пушки! – ровным голосом сказал Грек. – Ждать меня здесь! Скоро буду.

– Теперь сворачивай на Саратовскую улицу! – хмуро распорядился Грек, сидя на переднем сиденье «Москвича» рядом с Чеховым. – Вон между теми двумя домами налево! И там в глубине двора будет корпус…

Юрий Николаевич, ничем не выказывая своего торжества, послушно рулил туда, куда указывал Грек. Я сидел на заднем сиденье, время от времени поглядывая назад. Рядом валялся потрепанный кейс Юрия Николаевича и какой-то сверток. С некоторых пор за нами совершенно недвусмысленно пристроился черный «Мерседес», о чем я и доложил с некоторым беспокойством Чехову.