Похождения бравого солдата Швейка - Ярослав Гашек

Римские легионы Цезаря, забравшись (опять-таки без всякихгеографических карт) далеко на север, к Галльскому морю, решили вернуться в Римдругой дорогой, чтобы ещё попытать счастья, и благополучно прибыли в Рим.Наверное, именно с той поры пошла поговорка, что все дороги ведут в Рим.

Точно так же все дороги ведут и в Чешские Будейовицы. Бравыйсолдат Швейк был в этом глубоко убеждён, когда вместо будейовицких краёв увиделмилевскую деревушку. И, не меняя направления, он зашагал дальше, ибо никакоеМилевско не может помешать бравому солдату добраться до Чешских Будейовиц.

Таким образом, через некоторое время Швейк очутился в районеКветова, на западе от Милевска. Он исчерпал уже весь свой запас солдатскихпоходных песен и, подходя к Кветову, был вынужден повторить свой репертуарсначала:

Когда в поход мы отправлялись,

Слезами девки заливались…

По дороге из Кветова во Враж, которая идёт всё время назапад, со Швейком заговорила старушка, возвращавшаяся из костёла домой:

— Добрый день, служивый. Куда путь держите?

— Иду я, матушка, в полк, в Будейовицы, на войну этусамую.

— Батюшки, да вы не туда идёте, солдатик! —испугалась бабушка. — Вам этак туда ни в жисть не попасть. Дорога-то ведётчерез Враж прямёхонько на Клатовы.

— Я полагаю — человек с головой и из Клатов попадёт вБудейовицы, — почтительно ответил Швейк. — Правда, прогулка немаленькая, особенно для человека, который торопится в свой полк и побаивается,как бы, несмотря на все его старания явиться в срок, у него не вышлонеприятности.

— Был у нас тоже один такой озорной, — вздохнулабабушка. — Звали его Тоничек Машек. Вышло ему ехать в Пльзень в ополчение.Племяннице он моей сродни. Да… Ну, поехал, значит. А через неделю уже егожандармы разыскивали. До полка, выходит, не доехал. А ещё через неделюобъявился у нас. В простой одежде, невоенной. «В отпуск, дескать, приехал».Староста за жандармами, а те его из отпуска-то потянули… Уж и письмецо от негос фронта получили, что раненый, одной ноги нет.

Старуха соболезнующе посмотрела на Швейка.

— В том вон лесочке пока, служивый, посидите, якартофельную похлёбку принесу, погреешься. Избу-то нашу отсюда видать, аккуратза лесочком, направо. Через нашу деревню лучше не ходите, жандармы у нас всёравно как стрижи шныряют. Прямо из лесочка идите на Мальчин. Чижово, солдатик,обойдите стороной — жандармы там живодёры: дезертиров ловят. Идите прямо лесомна Седлец у Гораждевиц. Там жандарм хороший, пропустит через деревню любого.Бумаги-то есть?

— Нету, матушка.

— Тогда и туда не ходите. Идите лучше через Радомышль.Только смотрите, старайтесь попасть туда к вечеру, жандармы в трактире сидетьбудут. Там на улице за Флорианом домик, снизу выкрашен в синий цвет. Спроситехозяина Мелихарка. Брат он мне. Поклонитесь ему от меня, а он вам расскажет,как пройти в эти Будейовицы.

Швейк ждал в лесочке больше получаса. Потом он грелсяпохлёбкой, которую бедная старушка принесла в горшке, закутанном в подушку,чтобы не остыла. А старуха тем временем вытащила из узелка краюшку хлеба икусок сала, засунула всё это Швейку в карманы, перекрестила его и сказала, чтоу неё в Будейовицах два внука. Потом она ещё раз подробно повторила, черезкакие деревни ему идти, а какие обогнуть; наконец вынула из кармана кофты кронуи дала её Швейку, чтобы он купил себе в Мальчине водки на дорогу, потому чтооттуда до Радомышля кусок изрядный.

По совету старухи Швейк пошёл, минуя Чижово, в Радомышль, навосток, решив, что должен попасть в Будейовицы с какой угодно стороны света.

Из Мальчина попутчиком у него оказался старик гармонист,Швейк подцепил его в трактире, когда покупал себе водку, перед тем какотправиться в далёкий путь на Радомышль.

Гармонист принял Швейка за дезертира и посоветовал ему идтивместе с ним в Гораждевице: там у него живёт дочка, у которой муж тожедезертир.

Гармонист, по всей видимости, в Мальчине хватил лишнего.

— Мужа она вот уже два месяца в хлеву прячет и тебяспрячет тоже, — уговаривал он Швейка. — Просидите там до конца войны.Вдвоём не скучно будет.

Когда Швейк вежливо отклонил предложение гармониста, тотразозлился и пошёл налево, полями, пригрозив Швейку, что идёт в Чижово доноситьна него жандармам.

Вечером Швейк пришёл в Радомышль. На Нижней улице заФлорианом он нашёл хозяина Мелихарка. Швейк передал ему поклон от сестры, ноэто не произвело на хозяина Мелихарка ни малейшего впечатления. Он всё времятребовал, чтобы Швейк предъявил документы. Это был явно предубеждённый человек.Он только и говорил, что о разбойниках, бродягах и ворах, которые шатаются повсему Писецкому краю.

— Удирают с военной службы. Воевать-то им не хочется,вот и носятся по всему свету. Где что плохо лежит — стащат, — выразительноговорил он, смотря Швейку в глаза. — И каждый строит из себя такогоневинного, словно до пяти считать не умеет… Правда глаза колет, — прибавилон, видя, что Швейк встаёт с лавки. — Будь у человека совесть чиста, оностался бы сидеть и показал бы свои документы. А если у него их нет…

— Будь здоров, дедушка…

— Будь здоров! Ищите кого поглупее…

И Швейк уже шагал где-то во тьме, а дед всё не переставалворчать:

— Идёт, дескать, в Будейовицы, в полк. Это изТабора-то! А сам, шаромыжник, сперва в Гораждевице, а оттуда только в Писек. Даведь это кругосветное путешествие!

Швейк шёл всю ночь напролёт и только возле Путима нашёл в полестог. Он отгрёб себе соломы и вдруг над самой своей головой услышал голос:

— Какого полка? Куда бог несёт?

— Девяносто первого, иду в Будейовицы.

— А чего ты там не видал?

— У меня там обер-лейтенант.

Было слышно, что рядом засмеялись, и не один человек, атрое.

Когда смех стих, Швейк спросил, какого они полка. Оказалось,что двое Тридцать пятого, а один, артиллерист, тоже из Будейовиц. Ребята изТридцать пятого удрали из маршевого батальона перед отправкой на фронт, околомесяца тому назад, а артиллерист в бегах с самой мобилизации. Сам он былкрестьянин из Путима, и стог принадлежал ему. Он всегда ночевал здесь, а вчеранашёл в лесу тех двоих и взял их к себе.

Все трое рассчитывали, что война через месяц-два кончится.Они были уверены, что русские уже прошли Будапешт и занимают Моравию. В Путимевсе об этом говорили. Завтра утром перед рассветом мать артиллериста принесётпоесть, а потом ребята из Тридцать пятого тронутся в путь на Страконице, уодного из них там тётка, а у тётки есть в горах за Сушицей знакомый, а узнакомого — лесопилка, где можно спрятаться.