Ты в гадалки не ходи - Надежда Первухина

И тут загремел мегафон:

— Милые леди, запись на кастинг производится в швейцарской в порядке живой очереди! Просим вас соблюдать спокойствие и очередность!

Мы встали в очередь, но я спросила впереди стоявшую девушку:

— А если мы не на кастинг? Если мы по другому, важному делу?

— Ха! — отозвались сразу несколько девушек. — Нашли дурочек! Здесь все на кастинг, так что стойте и не рыпайтесь!

И нам пришлось стоять в очереди.

Некоторые из наших "состояльщиц" очень волновались, поминутно вытаскивали носовые платки и нервно обмахивались ими. Другие сохраняли нарочитое спокойствие, смотрели вокруг себя небрежно и высокомерно, словно вся эта давка их не касается.

Швейцарская оказалась просторным домиком почти у ограды. Девушки заходили в дом, проводили там совсем немного времени и выходили, держа в руках что-то вроде бирок. Лица у девушек были сияющие. Из домика-швейцарской они исчезали в дверях особняка — трехэтажного, роскошного, с лепниной, фризами, карнизами и балконами. Да, и колоннами, разумеется. И фонтаном. Где вы видели роскошный особняк, чтоб он был без колонн и без фонтана?

Наконец подошла наша очередь. Я оставила инкуба на улице, а сама вошла в швейцарскую. Здесь в небольшой комнатке сидел оборотень и вел какие-то записи в компьютере.

— Благословенны будьте, ваше имя? — спросил он меня.

— Вероника Рязанова.

— Место постоянного жительства?

— Россия, город Щедрый.

— О, Щедрый! Наслышан о вашем городке. Род занятий?

— Гадалка и ведьма.

— Отлично. Вот ваш номер.

Он распечатал на принтере какие-то бумаги и протянул их мне вместе с пластиковой биркой-номерком.

Номер 312.

И что бы это значило?

— Сегодня я вам не советую больше ждать, — дружелюбно сказал оборотень. — Завтра приходите к трем по-полудни.

— Но у меня к мадам Блюменталь важное дело личного свойства!

— Милая девушка, не ерундите. Тут у всех ваших соплеменниц к госпоже Блюменталь важное дело. Так что завтра, завтра!

Я вышла из швейцарской, озадаченно уставилась на Толика.

— Ничего не понимаю, — сказала я ему. — Какой-то номер, бумаги. И этот тип, он, кстати, оборотень, сказал мне, что лучше будет, если я приду завтра к трем. Тут, мол, у всех важные вопросы. Что она, эта мадам Блюменталь, сам Господь Бог, что ли?

— Не будем строить версий, — сказал мне инкуб, — Завтра так завтра.

И мы вернулись в гостиницу. В общем-то нам было чем заняться.

Мы просматривали бумаги, полученные мной в швейцарской мадам Блюменталь.

Бумаги оказались положением о проведении конкурса красоты "Мисс Ведьма". Написанные казенным языком, они вызывали сухость во рту и в голове. Я просмотрела их все, а потом сказала Толику:

— Налицо ошибка. Я прилетела сюда не для того, чтобы участвовать в конкурсе красоты.

— Ника, ничего не поделаешь. Видимо, тебе придется пройти путь всякой конкурсантки, прежде чем ты удостоишься аудиенции у мадам Блюменталь.

— Но я не собираюсь…

— Слушай, милая, а почему бы нет? Ты настоящая красавица, с тобой не всякая ведьма сравнится, и ты вполне можешь участвовать в конкурсе.

— Ага, ходить в купальнике по подиуму! Вот уж удовольствие!

— Ну попробуй, чего тебе стоит! Выиграешь корону…

— Почему ты думаешь, что я выиграю?

— Да потому что красивее тебя никого на свете нет.

— Мне нравится твой, так сказать, патриотизм. Но меня сейчас больше волнует Дарья с ее раздвоением личности. Давай решим так: сначала договариваемся с мадам Блюменталь насчет расклинания, а потом, если останется время, я поучаствую в конкурсе.

— Отлично! — воскликнул инкуб и пылко меня обнял.

На следующий день мы опять взяли метлотакси и полетели на набережную Морис. Инкуб решил подождать меня в саду, окружавшем особняк, а я, взявши свою бирку, прошла в покои госпожи Блюменталь.

— Пожалуйте сюда, — проводила меня фея.

Следом за ней я вошла в большой зал, где уже томились с полдесятка девушек потрясающего роста и красоты. Я выглядела на их фоне серой мышкой. Мне ли, нет, ну мне ли участвовать в конкурсе? Это совершенно несерьезно!

Дверь, скрытая гобеленом, распахнулась, и навстречу нам вышла дама поздних лет, полноватая, но не лишенная приятности во всех отношениях. Чувствовалось, что она своевременно прибегала к помощи пластических хирургов и регулярно купалась в отварах, гарантирующих омоложение.

— Мадам Блюменталь! — благоговейно воскликнули девицы.

Так вот она какая. Надо сказать, что такую женщину Дарья не зря уволила-сократила. Взгляд у нее опасный, как у египетской кобры.

Я встала в очередь. Госпожа Блюменталь села на диван, перед ней стоял столик, на котором красовался бокал с вином и ноутбук. Госпожа Блюменталь попивала вино и изредка поглядывала в ноутбук, допрашивая о чем-то очередную соискательницу. Наконец дошла очередь и до меня.

— Вероника Рязанова? — спросила меня мадам.

— Да, госпожа.

— Сколько вам лет?

Я сказала. Ей, но не вам!

— Образование?

— Высшее.

— Замужем?

— Нет.

— Неплохо, неплохо… Чем, кроме ведьмовства, занимаетесь?

— Я гадалка.

— Право? О, се манифик! И как вы гадаете?

— По Книге Тысячи Птиц.

Мадам замолчала, потрясенно уставившись на меня.

— У вас есть Книга? — наконец благоговейно вымолвила она.

— Да, конечно.

— Она сейчас с вами?

— Нет, я оставила ее во Дворце Ремесла. Я там гощу у Дарьи Белинской.

— О, бьен, бьен! Вы гостья самой Дарьи, и вы гадалка. Это потрясающее сочетание. Думаю, вас ждет успех. Какие у вас увлечения, хобби, деточка?

— Да никаких, в общем…

— О, вот это плохо. У кон курсантки должно быть хоть какое-то увлечение.

— Ну не знаю, я плету из бисера всякие фенечки. Изредка.

— Вот! Отлично! Так и запишем: бисероплетение и дайвинг.

— Но я не занимаюсь дайвингом!

— Детка, это никого не будет интересовать. Главное, чтобы соблюдались правила. А теперь скажите ваш жизненный девиз.

— У меня нет девиза.

— Как же так?! У настоящей ведьмы должен быть жизненный девиз, без этого жизнь просто неинтересна!