Скачка тринадцати - Дик Фрэнсис

Джулз Реджинальд Харлоу плохо разбирался в законах относительно освобождения под залог. Но он питал непоколебимое убеждение, что справедливость должна торжествовать. А потому принялся искать достаточно толкового адвоката, который мог бы перехитрить мошенников. И наконец, прибегнув к помощи знакомых бизнесменов, которые тоже верили в справедливость, встретился с молодым и красивым сгустком энергии по имени Дэвид Т. Винн.

— Мистер Харлоу, — сказал Винн. — Даже если вам удастся получить деньги обратно — а надо заметить, что я вам этого не гарантирую, — возможно, гонорар адвокатам обойдется вам вдвое больше.

— То есть ваш гонорар?

— Да, мой. Мой вам совет — спишите эти десять тысяч со счетов. Считайте, что это плата за урок. Так оно выйдет дешевле.

Джулз Харлоу потратил целую минуту на изучение мальчишеской физиономии своего собеседника. Он ожидал, что Дэвид Т. Винн окажется посолиднее и телом, и годами — что-то вроде бородатого Карла Корунны. Однако Харлоу вспомнил, что великие физики, математики, поэты, художники, композиторы — да и почти все, кто сумел сказать новое слово в какой-либо области (включая, кстати, и его самого), — достигли расцвета таланта еще до тридцати. Он просил найти ему лучшего адвоката, и следует предположить, что Дэвид Т. Винн являлся таковым.

А Дэвид Т. Винн (двадцати девяти лет) в течение этой минуты вспоминал то, что ему было известно о Джулзе Харлоу (пятьдесят один год). Ему говорили, что интеллект этого серенького человечка не уступает ловкостью и проворством горной серне. Винн решил взяться за это дело, мелкое по его масштабам, исключительно из интереса к компьютерному гению.

— Видите ли, мистер Винн, — сказал серенький человечек, — тут дело не в деньгах.

— А в чем же? В гордости, что ли?

Вопрос был почти оскорбительным, но адвокат желал удостовериться в источнике и силе побуждений своего клиента.

Джулз Харлоу улыбнулся.

— Может, и в гордости. Но уж в принципе — это точно.

Он помолчал.

— Видите ли, я не разбираюсь в тонкостях американского законодательства. И мне нужен помощник, который в них разбирается. Я хочу, чтобы Патрик Грин проклял тот день, когда ему вздумалось меня обокрасть. Я не брошу этого дела, пока вы сами не скажете, что сдаетесь.

Дэвид Т. Винн подумал, что Патрик Грин плохо выбрал свою жертву. Эта мысль доставила адвокату немалое удовольствие.

Клиент и адвокат встретились снова неделю спустя. Дэвид Т. Винн доложил:

— В Америке существует закон, согласно которому банки и прочие финансовые учреждения должны уведомлять ВНС, то есть налоговиков, обо всех случаях, когда на частные счета поступают или снимаются с них суммы более десяти тысяч долларов наличными. Это делается для предотвращения циркуляции «теневых» денег.

— Да, я знаю, — кивнул Джулз Харлоу.

— Сэнди Натбриджа арестовали именно потому, что около трех лет назад он за два дня положил на свой счет три крупные суммы наличными подряд. Всего более двадцати двух тысяч долларов. Дело против него было закрыто не на основании доказательств, а лишь потому, что Рэй Уичелси и еще несколько человек засвидетельствовали под присягой, что в то время ему одновременно выплатили наличными комиссионные за несколько вполне законных сделок по продаже лошадей. Натбридж заявил об этих деньгах как о своих доходах и уплатил налог. Поэтому на настоящий момент дело объявлено закрытым.

— Тут и сказке конец.

— Не совсем, — усмехнулся Дэвид Винн. — ВНС арестовала Сэнди Натбриджа на основании информации, поступившей от его мнимого друга, которому Натбридж опрометчиво доверился. Друг — адвокат, который не упустит случая извлечь прибыль из чего угодно.

— О господи!

— Вот-вот, — кивнул адвокат. — Патрик Грин устроил так, что Сэнди Натбриджа сперва арестовали, а потом выпустили под залог. Полагаю, сейчас он собирается устроить так, чтобы Натбриджа снова упрятали за решетку по обвинению в торговле кокаином, если он не выплатит Грину еще тридцать тысяч долларов в качестве гонорара. Так что для Грина при его размахе ваши десять тысяч — просто семечки.

— Что же нам делать? — растерянно спросил Джулз Харлоу.

— Есть два пути.

Дэвид Т. Винн был весел, как жаворонок: он любил хорошую драку.

— Вы можете подать на него в суд с требованием вернуть деньги, а можете подать жалобу в Ассоциацию адвокатов Южной Каролины и попытаться сделать так, чтобы его лишили адвокатской лицензии.

— А что предлагаете сделать вы?

— И то, и другое.

Поскольку о Джулзе Реджинальде Харлоу некоторое время не было ни слуху, ни духу, Патрик Грин самодовольно говорил себе, что был абсолютно прав: этот жалкий англичанишка понял, что попытка устроить бучу обойдется ему чересчур дорого, и решил не рыпаться.

Патрику Грину было под сорок. Он много лет кормился на задворках закона и считал себя непризнанным гением. Грин мечтал блестяще выиграть какой-нибудь запутанный процесс по делу об убийстве, но ему чаще случалось проигрывать мелкие дела в окружном суде. На данном этапе своей неудачной карьеры Грин занимался в основном тем, что выполнял грязные поручения других бесчестных адвокатов. «Подарочки» вроде Сэнди Натбриджа подворачивались не так уж часто.

Так что Грин испытал немалое потрясение, получив повестку о том, что Джулз Харлоу вызывает его в суд по делу о присвоении десяти тысяч долларов и нарушении доверия клиента. Грину вовсе не понравилось, что адвокат Харлоу, Дэвид Т. Винн, требует взятия показаний под присягой. Грин нахмурился. Этому серенькому англичанишке следовало бы научиться уму-разуму и не высовываться. Он, Патрик Грин, позаботится о том, чтобы этот коротышка не только проиграл дело, но и потерял на этом уйму денег.

Дача показаний под присягой Грина особо не тревожила: ему ничего не стоило дать клятву «говорить правду и только правду» и не сказать ни единого слова правды. Он это уже не раз проделывал. Люди обычно верят тому, что говорится под присягой, потому что дача ложных показаний под присягой карается тюремным заключением.

Но Патрик Грин умел увиливать и представлять факты в ложном свете. Его допрашивали почти два часа, и он врал очень правдоподобно с самым честным видом.

Джулз Реджинальд Харлоу встретился со своим адвокатом, Дэвидом Винном, за завтраком в отеле. Винн предпочитал обсуждать дела не в офисе, а за обеденным столом. Во-первых, он боялся «жучков», а во-вторых, постоянно был голоден.

Поглощая кукурузные хлопья, бекон и яйца по-бенедиктински, Винн сообщил, что во время дачи показаний под присягой Патрик Грин держался заискивающе и подобострастно, а перейдя к клубнике и вафлям с кленовым сиропом, изложил суть показаний Грина, которая состояла в том, что Джулз Харлоу говорил с ним, Грином, по телефону, и сказал ему, Грину, чтобы он взял эти десять тысяч себе в счет гонорара. И что он, Грин, совершенно не понимает, отчего Харлоу вдруг решил пойти на попятный.