Ледяной сфинкс - Валерия Вербинина

– Мама, – проговорила Амалия, – я не понимаю…

– Я к тому, – объявила неугомонная полячка, – что господину барону Николай Петров нужен так же, как твоему отцу Адам Мицкевич. По-моему, – задумчиво прибавила дама, – мы так и не продвинулись дальше двух первых строф.

И она победно поглядела на дочь.

– Мама, – в изнеможении проговорила Амалия, – но у него уже есть невеста!

– О да, – фыркнула Аделаида Станиславовна, – барышня, похожая на общипанную индюшку.

Амалия прыснула: ее мать и в самом деле точно уловила сходство.

– Кстати, у меня тоже был жених, и даже не один. Подумай над этим!

И Амалия думала над этим полночи, ворочаясь с боку на бок. И додумалась до того, что у нее опять заболела голова.

Впрочем, на следующий день все запуталось еще сильнее, потому что Александр явился навестить ее и как бы между прочим сообщил, что вчера в него опять стреляли и пытались убить. Одна из пуль разбила витрину за его спиной и ранила приказчика, но, в общем, ничего страшного не случилось, потому что он заметил стрелявшего и успел увернуться.

– Его схватили? – заволновалась Амалия. – Вы видели его лицо?

Александр признался, что как раз лицо разглядеть не успел, потому что было уже довольно темно. На улице поднялась суматоха, и, пользуясь ею, стрелявший скрылся.

– Это все очень странно, – призналась Амалия. – Я имею в виду, теперь, когда многие из террористов схвачены, у оставшихся должно быть на уме, как бы поскорее скрыться, не привлекая лишнего внимания. Какой интерес может представлять для них ваша смерть?

– Вы забываете, – ответил Александр, дернув щекой, – что я был там, когда все случилось.

– Там были многие, – возразила Амалия, – а между тем я не читала в газетах, чтобы их так преследовали, как вас. Нет, в этом деле у террористов должен быть свой резон. Может быть, вы видели что-то, что представляет для них угрозу? Может быть, именно поэтому они боятся вас и готовы на все, лишь бы заставить вас замолчать?

Александр задумался.

– Боюсь, я видел то же, что и все. Единственное, я знаю в лицо часового, который был пособником террористов и успел скрыться. Но ведь видел его тоже не я один. Серж… я хочу сказать, князь Мещерский тоже мог бы опознать его с легкостью. Равно как и Никита, и многие другие офицеры и солдаты.

– Нет, – настаивала Амалия, – раз вас так преследуют, значит, вы, именно вы, знаете что-то, представляющее для них опасность. Иного объяснения я предложить не могу.

У него на языке вертелся вопрос: «А если меня убьют, вы станете жалеть обо мне?» Но говорить о таких вещах с молодой барышней было не то что невежливо, а попросту неприлично. И тут Амалия сказала:

– Берегите себя, Александр Михайлович. Мне будет очень жаль, если… если с вами что-нибудь случится.

И молодой человек сразу же воспрянул духом. И условился с Амалией, что послезавтра, в среду, когда девушка будет чувствовать себя лучше, они начнут поиски загадочного дома номер 6.

– Я еще раз просмотрела весь дневник Петрова и вспомнила все, что успела прочесть, – продолжала Амалия. – Если бы Николай оставил хоть какие-то приметы… Но мы знаем лишь, что дом нежилой, что на окне стоит цветок, и, возможно, там есть погреб.

– Он так написал? – удивился Александр.

– Нет, – ответила Амалия, – это лишь моя догадка. Видите ли, ведь тело обнаружили только через три дня после убийства. Возможно, его оставили в погребе того же дома, где Николай был убит, а потом перевезли на Фаянсовую улицу. Доктор сказал мне: на волосах у студента была земля, а ведь нашли его в снегу.

Тут Александр поймал себя на том, что ему ужасно хочется расцеловать сообразительную и логичную барышню, что было более чем нелогично, если учесть предмет их беседы. И вообще офицер был готов слушать ее речи о чем угодно, лишь бы девушка разрешила ему сидеть здесь, возле ее кресла, и смотреть на нее.

«Как он странно на меня смотрит! – в смятении подумала Амалия. – Неужели мама права?»

По чести говоря, Амалия считала свою мать не слишком рассудительной и, скажем так, довольно-таки легкомысленной. Однако по-своему Аделаида Станиславовна была вовсе не глупа. Она просто считала, что ни к чему показывать лишний раз свой ум, если его можно потом с успехом использовать против тех, кто никак этого не ждет.

– Меня недавно следователь навестил, – сообщила Амалия. – Хотел знать, как я сумела найти флигель Николая. И еще расспрашивал, не видела ли я там каких бумаг. Я ему ответила, что нашла какую-то тетрадь, но не успела ее прочесть, потому что на меня напали, а потом тетрадь сгорела. Впрочем, не уверена, что он мне поверил.

Тут Александр вспомнил, что Серж и Никита видели, как он отдавал Амалии то, что удалось спасти от дневника Петрова. Приятели вполне могли проговориться, и Корф сказал об этом Амалии.

– Не думаю, что следователь вернется с разрешением на обыск, но все же… Если в полиции они считают, что бумаги представляют ценность…

– Ничего, – решительно заявила Амалия, – я спрячу их так, что никто не найдет. Мне не хочется, чтобы остатки дневника пропали, как записки вашего друга.

– Можно считать, что его-то дневник и не пропадал, – отозвался Александр и рассказал, как было дело. (О том, каким образом удалось заставить Степку признаться, впрочем, умолчал.)

Он остался у Тамариных на обед и, будь его воля, задержался бы и дольше, но правила приличия не позволяли сидеть в гостях целыми днями, и барон откланялся с тяжестью в душе.

По дороге домой Корф зашел в оружейную лавку и приобрел лучший револьвер из имевшихся в наличии. С таким оружием офицер почувствовал себя гораздо увереннее, и к тому же ему хотелось думать, что он сумеет защитить Амалию, если поиски заведут их слишком далеко.

Дома Александр узнал от Степки, что пришли десятка два писем от знакомых, которые на все лады выражали свое сочувствие после вчерашнего покушения и надежду, что злодей вскоре будет пойман. Молодой человек пробежал глазами верхнее письмо и отложил остальные, почти не читая, когда в дверь позвонили и Степка доложил, что графиня Потоцкая просит принять ее.

– С горничной приехали, – объявил денщик, ухмыляясь.

Александр понял, что Мари захватила с собой горничную, чтобы о ее визите не пошли ненужные толки, и сказал, что готов ее принять. Впрочем, он догадался, что графиня приехала лишь потому, что об этом попросила ее подруга. После вчерашней размолвки Бетти решила выдержать характер и, наверное, не изменила бы себе, даже если бы Александр был серьезно ранен.

– Ужасное происшествие! – заговорила Мари, в волнении сжимая и разжимая руки. – Мы были счастливы узнать, что вы все же не пострадали! Но чего добиваются эти негодяи? Чего хотят от вас?

– Понятия не имею, дорогая графиня, – пожал плечами Александр. – А их не так-то легко найти, чтобы напрямую спросить у них.