Покушение на Сталина. Дело Таврина-Шило - Игорь Ландер

Любопытно в данной ситуации появление Скорцени. Начнем с того, что абсолютно тривиальные вещи, сообщенные им Таврину, вообще никоим образом не могли быть полезными будущему террористу. Попутно отметим, что якобы сообщенные Скорцени и изложенные в протоколе допроса обстоятельства операции по освобождению Муссолини совершенно не совпадают с тем, что он сам же впоследствии описал в своих мемуарах. Отыскать аналогию между операциями этого диверсанта и планируемым покушением на Сталина практически нереально, поскольку Скорцени всегда и везде действовал, опираясь на подчиненное ему подразделение, Таврину же предстояло работать в одиночку. Вряд ли он смог бы научить агента-боевика чему-либо полезному для его миссии, у немцев имелись куда более опытные и результативные специалисты по диверсиям и террору. А послужной список Скорцени к январю 1944 года включал лишь одну удавшуюся операцию «Айхе» (освобождение Муссолини), притом осуществленную с большими потерями для немецкой стороны при полном отсутствии сопротивления итальянской охраны. Штурмующие потеряли 31 человека погибшими и 16 тяжело травмированными, а все десантные планеры оказались либо разбившимися, либо были уничтожены самими немцами при отходе. В СД не могли этого не понимать, как не могли не понимать и того, что именитому диверсанту вряд ли удалось бы даже просто воодушевить будущего террориста. Кроме того, из протоколов допросов следует, что Скорцени не столько инструктировал Таврина, сколько расспрашивал его сам. Остается предположить, что его троекратное появление преследовало некие демонстративные цели, не более того, либо же Скорцени было просто любопытно взглянуть на новое приобретение «Цеппелина». Если, конечно, эти встречи вообще имели место, а не были продиктованы подследственному для придания весомости его делу в глазах вышестоящих инстанций.

Данное сомнение имеет под собой немало оснований. Традиционная приверженность спецслужб всех стран к преувеличению результатов своей деятельности и к преуменьшению неудач достаточно хорошо известна, а СССР не являлся в этом отношении выгодным исключением. Имя Скорцени было широко разрекламировано немцами и находилось на слуху у руководства, потому поимка террориста, якобы подготовленного в том числе и самим «диверсантом № 1» Третьего рейха, неизбежно придавала всему делу дополнительную весомость. Все это могло быть выгодно использовано органами госбезопасности с целью постоянного напоминания инстанциям о том, какую серьезную угрозу отвела от них контрразведка.

Генерал-полковник В. С. Абакумов

Как видим, вероятность того, что встречи со Скорцени явились плодом воображения, притом отнюдь не пойманного агента, а следствия, достаточно высока. Это вовсе не является фантазией автора, а имеет ряд документальных подтверждений. Например, в адресованном председателю Государственного комитета обороны И. В. Сталину документе от 13 мая 1945 года начальник ГУКР НКО «СМЕРШ» В. С. Абакумов, в частности, докладывал:

«Следствием по делам арестованных устанавливается, что в декабре 1944 года Скорцени подготавливал специальную группу агентов для заброски в район Москвы с заданием совершить террористические акты против руководителей ВКП(б) и Советского правительства. В целях усиления розыска этих разведчиков нами даны органам «Смерш» на фронтах и в военных округах необходимые указания, а также разослана прилагаемая при этом ориентировка. Одновременно приняты меры к розыску и аресту Скорцени»[134].

Отто Скорцени

Начальник военной контрразведки уверенно сообщал об этом, как о твердо установленном факте. Между тем получить такие свидетельства он никак не мог, ибо в упомянутый период Скорцени командовал 150-й танковой бригадой и был полностью поглощен подготовкой и проведением специальной операции «Гриф» в рамках операции вермахта «Стража на Рейне» (она же Арденнская наступательная операция). 21 октября 1944 года он получил лично от Гитлера указание подготовить операцию по захвату мостов для обеспечения немецкого контрнаступления в Арденнах. Этот процесс подлежал завершению к 2 декабря, что и было осуществлено. 14 декабря Скорцени довел боевую задачу до командиров групп X, Y и Z бригады. 21 декабря подчиненная ему танковая бригада штурмовала город Мальмеди, но неудачно. 28 декабря бригада вместе со своим командиром была отведена на отдых, а 10 января расформирована. Как видим, в указанный период Скорцени абсолютно не имел никакой возможности заняться подготовкой агентов-диверсантов для заброски в Москву, но контрразведчиков «СМЕРШа» это обстоятельство совершенно не смущало, ибо было им, скорее всего, неизвестно.

Возвращаясь к некоторым аспектам подготовки, нельзя не обратить внимание на два странных обстоятельства. Имеющиеся в нашем распоряжении фотографии во всех случаях зафиксировали Таврина в моменты обучения стрельбе из пистолета ФН «Браунинг» ХП, тогда как среди привезенных им в СССР образцов оружия его не было. Агента учили езде на немецком мотоцикле «Цундап», а в советский тыл забросили с мотоциклом М-72. Почему его учили обращаться с техникой и вооружением, не входившим в экипировку, остается необъяснимым. В любом случае такой непрофессионализм в подготовке важнейшего агента не имеет аналогов.

Весьма странным выглядит и решение СД отправить агентов под видом командированных с фронта сотрудников контрразведки именно на мотоцикле. Заместитель начальника ОКР армии, да и делопроизводитель ОКР дивизии, являются секретоносителями весьма высокого уровня, и подвергать их рискам поездки на мотоцикле за несколько сотен километров через опасную прифронтовую зону и неспокойный тыл никто бы не стал. И уж во всяком случае, если бы настоящие работники такого уровня не летели самолетом или не ехали поездом, в их распоряжении непременно имелась бы легковая автомашина с водителем-охранником, да и экипировка майора обязательно включала бы в себя пистолет-пулемет ППШ или ППС, притом не один. Вообще же практика командирования офицеров с фронта в столицу была, как правило, совершенно иной. Во-первых, не реже раза в неделю из управления фронта летал самолет, на котором мало-мальски значимые фигуры и добирались до своих пунктов назначения. В крайнем случае, существовали поезда с офицерскими вагонами, соответствующей охраной и регулярным графиком отправления. Срочная доставка пакета, которую по легенде осуществлял «майор Таврин», с точки зрения достоверности также выглядела весьма неубедительно, если не сказать жалко. Это еще менее вероятно, чем простая поездка офицера. На протяжении почти всей войны, а уж с 1942 года безусловно, секретные пакеты перевозились плановой фельдсвязью НКВД (отдел фельдъегерской службы) или группой подвижных средств связи фельдъегерско-почтовой связи Красной Армии, существовала и добиралась до фронтов еще и спецсвязь Наркомата связи СССР. Все эти виды курьерской секретной связи работали как по плановым, так и по срочным маршрутам с использованием всех видов транспорта, от воздушного до гужевого или верхового.