Сказки Волчьего полуострова. Король на площади - Наталья Колесова

— Ты… девка, пасквили на меня вздумала рисовать?! Да как ты посмела?

Я ожидала удара и потому успела слегка уклониться, но оплеуха все равно скинула меня на пол.

— ФИНЕАР!

И без вопля Силвера у меня в ушах зазвенело; щека одновременно пылала и онемела и, казалось, разом распухла вдвое. Я увидела шагнувшие ко мне ноги в мягких кожаных сапогах, попыталась отползти, но дорогу им заступили кривоватые ноги, обутые в грязные потертые ботинки. Горон кашлянул надо мной, прочищая горло.

— Милорд!

— Ты что, за нее заступаешься?!

— Ни в коем случае! Лупите вы там, кого пожелаете, а я только всё насчет наших денежек…

— Да будут тебе деньги! — рявкнул Финеар.

— Когда же?

— Скоро! Вот только с этими разберусь…

— Но…

— Ты мне уже надоел! — Финеар махнул рукой, и один из его людей приставил пистолет к боку главаря похитителей. Пробурчал:

— Слыхал, что тебе милорд велел? Молчи и жди!

— И конечно, дождешься… когда тебя скинут вниз со стен Гнезда Призраков, — закончила я с полу. Оба посмотрели на меня хмуро, сознавая мою правоту.

— Си-и-илвер! — вдруг завизжала Милена.

Горон тут же, словно по команде, ухватил охранника за руку, выкручивая у него из пальцев пистолет. И тому и другому кинулись на помощь соратники, возле дверей моментально образовалась куча-мала. Я поспешно отползла подальше и поднялась на ноги. Ругань, хаканье, вскрики… выстрел, люди расступились, выпустив из свалки мертвое тело, и сцепились вновь.

Милена продолжала верещать, и я наконец увидела, что было тому причиной.

Силвер уже не лежал, а сидел на пыточной скамье и с помощью какого-то железного прута пытался раскрыть кандалы на ногах. Согнувшийся палач пошатывался, держась за залитое кровью лицо, и время от времени тряс головой, как всхрапывающий конь. Ага, пригодилась-таки моя ложечка! Ведьмы нигде не было видно. Хорошо бы ее успокоили как следует. Или навсегда упокоили… Я увидела метнувшуюся к королю фигуру.

— Силвер! Берегись!

Тот вскинул руку с прутом — как раз вовремя, чтобы успеть отразить удар Финеара. Я с облегчением убедилась, что король успел уже освободиться от оков. А дальше… Дальше я замерла в нерешительности.

У Финеара было преимущество в виде обеих здоровых рук, зато Силвера вел гнев, сводивший это физическое преимущество на нет. Я бы и хотела ему помочь, но… Мужчины бились так, что было ясно — это их и только их дело. Любой вмешавшийся мгновенно бы стал врагом обоих.

Так что оставалось только убраться от греха подальше от обеих групп дерущихся. Милена вон и вовсе залезла на стол, подобрав юбки, будто спасаясь от нашествия мышей. Одна из молчаливых особ в плаще забилась в угол, второго вообще не было видно — то ли его захватило водоворотом драки, то ли он под шумок удрал в более спокойное место. Не мешало бы и нам с Силвером последовать его примеру. Вот только неясно пока, кто все-таки одержит верх: сторонники Финеара или мы…

Он лежал в коконе, сотканном из призрачных снов и повторяющегося эха фразы-ключа, которая обычно вводит его в транс: чему-чему, а этому даже не обладающих Даром королевских отпрысков обучить сумели. Как и множеству движений и слов, которые должны были управлять королевской магией, но из-за ее отсутствия превратились в набор бессмысленных звуков и сложных связок жестов, напоминающих бой с тенью. Да, мы отбиваемся и нападаем на противника-тень, но никогда не встретимся с нею, обретшей плоть…

Силвер не досадовал на отсутствие у себя магического дара. Ну разве что в раннем детстве. Как оказалось, у него имеется множество других полезных достоинств, которых нет у остальных братьев; даже у Аггелуса с некоторыми проблесками чародейского таланта. Главное, что продолжает действовать защита королевской крови, что никто из недобрых волшебников никогда не сумеет задурить ему голову и отвести глаз!

А потом у него появилась Площадь.

А после нее — весь город.

А потом нежданно-негаданно ему на плечи обрушилась вся страна… Тут уж не до сетований на то, чего не имелось с самого рождения, тут впору оплакивать то, что ты потерял!

Транс — очень полезная штука. Ты можешь отдохнуть всего за пять минут, пусть даже перед этим провел на ногах несколько суток. Можешь отпустить измученный разум, безуспешно бьющийся над решением какой-то проблемы, и догадка явится к тебе, словно на ладони, такая простая и изящная.

Или можешь спрятаться в трансе, укрыться от невыносимой боли ран, полученных в бою… или при пытках.

На этот раз пытались сломать и его трансзащиту. Иногда Паучихе это даже удавалось, и тогда боль пронизывала все его тело, заставляя корчиться, выгибаться, прикусывать губу до крови, чтобы задавить рвущийся на свободу отчаянный вопль…

Но все равно Силвер смотрел на происходящее с ним словно со стороны, издалека, как будто из будущего, когда стихнет уже острая боль и зарастут старые раны. Думал безо всяких эмоций, что при первом же удобном случае обязательно убьет Паучиху — никаких законов, договоренностей и прочих человеческих благоглупостей для нее не существует. Финеар… ну Финеар пойдет под суд за покушение на жизнь и здоровье законно правящего короля Риста и за попытку узурпировать трон. Оставалось сейчас всего ничего — выжить и найти способ выбраться из этой ситуации. Может, вместе с защитой от боли транс даст ему и решение…

Что-то неуловимо изменилось в окружающем мире, а потом проникло и в его кокон: словно все пространство пронизали новые линии энергии, появились новые цвета и оттенки, прозвучали и запели новые ноты; проснулись и обострились чувства.

Решение пришло само.

На собственных ногах.

В женском теле.

Пришла Эмма.

Теперь ему уже нельзя было оставаться в стороне. Надо возвращаться, чтобы наблюдать, выжидать… пытаться контролировать ситуацию.

Выход из транса на этот раз он выбрал постепенный, медленный — и все равно болевой шок едва не отправил его в забытье, из которого уже можно было не вернуться.

Но он вернулся. Нельзя же оставлять Эмму одну!

Он не слишком четко видел ее лицо, но ему показалось, что женщина плачет. Силвер понадеялся, что плачет она из-за него (ха!), а не оттого что кто-то ее успел обидеть, пока он… отсутствовал. Улыбнулся, ну или хотя бы попытался (очень уж ощущения от пыток были… разнообразными) — во всяком случае, его гримаса Эмму не напугала. Хотя ее вообще трудно запугать. Попытался успокоить и подбодрить парой приветливых слов…

А Эмма, как всегда, оказалась на высоте! Велела не терпеть боль молча, как мальчишке, желающему выказать себя героем, орать, если хочется. И сунула в руку металлический предмет. Он машинально скрыл его от посторонних глаз, прежде чем успел понять, что же это такое.