Чары Мареллы - Андрей Богданов

– Ну, не серчай… – Бертран приветливо улыбнулся старику, но тот все еще не был готов забыть о своих переживаниях и продолжал выговаривать ему: – Когда вы пропали, Ероха каждую кочку лично осмотрел по моей просьбе, под каждый листик заглянул. Не стыдно?

– Стыдно, конечно. – Ирица, стоявшая рядом, приняла виноватый вид. – Но мы ездили в город не ради праздного любопытства, а за лекарствами.

– А ты, девчонка, помолчала бы лучше, когда мужчины разговоры ведут, – прикрикнул на нее старик, но скорее по привычке. На самом деле он давно не сердился, напротив, чувствовал радость и облегчение оттого, что молодые люди, которых он успел полюбить, вернулись целыми и невредимыми. – А что за лекарства?

– Вот, посмотри. – Врач разложил перед старейшиной разноцветные пузырьки со снадобьями. – Можно сказать, здесь лет на сто хватит, причем от любых болезней.

Старик с видом знатока взял одну из бутылочек и постучал по ней кривым пальцем:

– Мм, стекло, уважаю! Где взял?

– Места знать надо, – засмеялся Бертран. – А что, все здоровы в селе?

– Да, я совершенно забыл на радостях, – хлопнул себя по лбу Велеслав. – Ко мне недавно Грязнуша прибегал. Говорит, у него жена занемогла. А ведь еще вчера мы с ней разговаривали. Но она уже тогда неважно себя чувствовала. Ты бы сходил к ней. Баба-то она хорошая, хоть и дурная на голову.

– Конечно, – кивнул доктор. – По мне, так пусть она хоть драконом с персями будет, главное, чтобы меня слушалась да вовремя мои средства принимала.

– Тьфу на тебя, паршивец! – замахал на него руками старик. – Иди уже!

Как только за Бертраном закрылась дверь, Велеслав, разом посерьезнев, обратился к Ирице:

– Как долго вас не было…

– Да, нам пришлось много где побывать, – просто ответила та. – Но лучше дома все равно места мы так и не нашли.

– Ну, дай бог, – кивнул старик. – Вернулись – и славно. Много ли потеряли в пути?

– Достаточно, но больше приобрели, – таинственно улыбнулась девушка.

* * *

Урсанна была права во всем. Любовь была ответом на любой вопрос, выходом из любой ситуации. Хорошо, что она поняла это вовремя, до того, как Мари нашла ее. Марелла настолько привыкла зваться Ирицей, что даже в собственных мыслях не могла называть соперницу этим именем, на которое у той, безусловно, было больше прав. Но что сделано, то сделано. Каждая из них получила то, за что боролась. А уж как они распорядятся своим сокровищем – покажет время.

Усмехнувшись, Марелла вспомнила, как Гипатия пыталась оттащить от нее Мари – та, увидев соперницу, будто обезумела и разом из интеллигентной девушки превратилась в простую бабу, у которой увели мужика. Ругаясь, как сапожник, она не реагировала на увещевания подруги и все пыталась выцарапать ведьме глаза. Впрочем, Марелла тоже никогда не была пай-девочкой, и, когда пара затрещин не успокоила разъяренную фурию, она схватила со стола глиняный кувшин и с размаху опустила его на голову Мари, которая сразу потеряла сознание и уткнулась лицом в мягкий ковер.

– Ах, как неосторожно! – воскликнула Гипатия.

– Не переживай, – отмахнулась Марелла. – Ты ведь знаешь, что если бы мой удар мог причинить ей вред, то мне не позволили бы его нанести.

– Я говорю о кувшине. – Женщина с явным сожалением смотрела на черепки, разлетевшиеся по всей комнате. – Ручная работа…

– Тогда извини. – Ведьма сокрушенно покачала головой. – Но ты же сама все видела.

– Да, моя подруга страшна в гневе.

– Скорее невменяема.

– Согласна. Я прежде ее никогда такой не видела.

– Надеюсь, что и не увидишь. – Девушка осторожно перешагнула через Мари и подошла к Гипатии. – Значит, между нами ничего нет?

– И не было.

– Ты понимаешь, о чем я, – нетерпеливо взмахнула рукой Марелла. – Я не хочу больше видеть ни тебя, ни ее.

Прежде чем ответить, Гипатия несколько секунд молчала, собираясь с мыслями, и только потом заговорила:

– Ты ведь знаешь, что я не смогу гарантировать тебе безопасность, если ты не вернешь то, что взяла.

– У меня нет того, что ей нужно. – Ведьма кивнула в сторону Мари. – И никогда не было. Она его потеряла без моей помощи, когда умерла, и в ее смерти нет моей вины. Единственное, что я взяла, – это ее образ, чтобы быть рядом с Бертраном. Я не должна была этого делать? Что ж, простите меня.

– Я-то прощу, – возразила Гипатия. – Но за твою соперницу не могу поручиться.

– Мне вообще непонятна причина всего этого. – Марелла развела руками. – Собака на сене… Чего ей не хватает? Ее внешности? Пусть забирает, у меня еще есть. Моего мужа она не знает совершенно – он давно не тот, кем был раньше. Она стремится вернуть себе лишь воспоминания. Не проще ли попытаться начать все с чистого листа?

– Наверное, проще. У тебя есть предложение?

– Так я ведь как раз объясняла тебе все, когда эта… – Ведьма с трудом сдержалась. – Когда она накинулась на меня.

– Тогда объясни еще раз.

– Пусть забирает своего Дубинина, а я оставлю себе моего Бертрана. Они подходят друг другу идеально, зачем разлучать такую пару? Мы же будем так далеко, что никогда больше не встретимся.

– Отправишься назад?

– Надеюсь, ты поможешь мне в этом. Поворачивать время вспять не в моих силах.

Бросив взгляд на Мари, которая начала приходить в себя, Гипатия подумала, что вряд ли ей когда-либо представится лучшая возможность положить конец этому безумию. Но нужно было торопиться – еще немного, и эти две фурии снова сцепятся. Поэтому, быстро взвесив все за и против, Гипатия с неожиданной силой сгребла Мареллу в охапку и потащила ее к дальней стене, на которой висел старинный гобелен, изображавший мужчину, окруженного стаей волков. Как только они приблизились, картина задрожала и ожила. Перед тем как навсегда попрощаться с Мари, ведьма услышала напутствие Гипатии:

– Я желаю тебе счастья. Береги его и помни, что обратной дороги не будет…

Окончательно пришедшая в себя Мари сидела на ковре и ощупывала шишку на голове. Наконец вспомнив о том, что произошло, она злобно оскалилась и быстро поднялась на ноги, осматриваясь по сторонам, но тут же зашаталась и едва не упала, но Гипатия вовремя ее подхватила:

– Ну-ну, успокойся. Все хорошо. Но с тебя новый кувшин.

– Где?.. – начала было девушка, но увидела свое отражение в зеркале и замолчала. В первый момент ей показалось, что на нее глядит ведьма, но затем она поняла, что видит себя. Восстановив равновесие, она скинула с себя руки собеседницы и медленно подошла к зеркалу. Она настолько привыкла воспринимать собственную внешность как нечто враждебное, что с трудом удержалась от искушения ударить в ненавистное лицо.

– Ты быстро привыкнешь. – Гипатия подошла сзади и положила руку ей на плечо. – Ты ведь этого хотела?