Эгрегоры и система управления реальностью - Ксения Меньшикова

С одной стороны, такое стремление служит развитию конкуренции, а это значит, что в пространстве живого слоя будет постоянное движение с обязательным выделением энергии, которое нужно системе для безопасности и развития. Однако такое движение не должно приводить к избыточному выделению энергии, которое способно для системы стать разрушительным: когда излишки энергии вырываются наружу, в системе происходит «социалистическая революция». Это есть показатель того, что информационная сила системы ослабла и уже не способна справиться с внутренним производством жизни, последнее выходит из-под контроля, сметая часть системы или её всю, в зависимости от силы энергетического выброса.

Чтобы такого не произошло, система-ядро вместе со слоем управления-телом должна учитывать следующее:

1. Живое пространство системы – рынок, а купечество не может быть излишне избыточным. Одинаково плохо сказывается на системе в целом как недостаток ресурса, так и его переизбыток. Поэтому, работая с живым пространством системы, вы не напрасно концентрировались на понятии «моё», когда говорили об инструментах, наполняющих его. Ведь только то вы имеете право назвать своим, что способны реально контролировать. Всё, что неподвластно контролю в системе, является потенциальной угрозой для неё. Это гости, вошедшие в город временно, по визе, и должны уйти из него, когда срок пребывания истечёт. Гости не могут пользоваться теми же правами, что и жители; они должны носить опознавательные знаки, эдакое специально сделанное для них санбеншпо, которое поможет телу системы правильно и быстро отделять своих от чужих. Любой чужак в системе всегда под подозрением, если, конечно, система эта не сделана специально ради чужаков.

2. Ни ядро-правитель, ни тело системы-управленцы не могут осуществить этот контроль в полной мере – у них другие главные задачи. Значит, для контроля за деятельностью живого пространства должна быть сформирована совсем другая служба. И такая служба есть – это мёртвое пространство системы.

Мёртвое пространство, как уже говорилось ранее, двуслойно и состоит из внешнего слоя и внутреннего слоя, из внешней охраны и внутренней охраны. Это армия и полиция города, его защита от врагов внешних и внутренних.

Прямым подчинением и выполнением задач мёртвое пространство должно быть ориентировано на ядро. Именно ядро определяет задачи охранительного слоя системы: кого пускать внутрь, а кого не пускать, кто друг, а кто враг. Ключи мёртвого пространства представляют собою антиядро, как бы показывая то, чем ядро не является. Однако подобное положение в большей степени относится к внешнему слою защиты.

Внутренний слой «стоит лицом» к живому пространству и, конечно, в большей степени должен заботиться о том, чтобы в этом огромном слое постоянного движения исполнялись законы, а процессы жизни не выходили из-под контроля. То есть осуществлять всяческое противодействие формированию предпосылок социальной революции.

Таким образом, внешний слой – армия – защищает от врагов внешних, а второй слой – полиция – защищает от врагов внутренних. И это всегда разные враги. А поскольку враги разные, то для борьбы с ними нужны разные методы.

Внешняя защита, внешний слой мёртвого пространства – это то, что видит сторонний наблюдатель. По этому виду он формирует суждение, а через суждение определяет статус, положение и возможную форму коммуникации. Так путник, подходя к воротам города, по поведению охраны, по пошлинам, которые с него взимают, может уже приблизительно понять, каковы правила внутри этого города и что его там ждёт; так разведчики сторонней державы по толщине стен крепости города, по количеству охраны могут оценить перспективы захвата. Внешний лик в городе-государстве при разумном правителе-ядре всегда будет показывать то, что нужно правителю, а не то, что есть на самом деле.

Внутренняя защита, внутренний слой мёртвого пространства, напротив, всегда показывает то лицо, которое есть, и не надевает маскирующих личин. Полиция ходит по общему рынку взаимодействий открыто и в полном вооружении, а не шныряя между прилавков в облике филёра. Внутренняя система охраны знает, кто системе внутренний враг, и демонстрирует это всем элементам живого пространства максимально выпукло и часто.

Такому разному поведению есть своё объяснение, и его нужно увидеть и понять.

Внутренний и внешний лик формируются гейсом – реальными действиями, которые система выполняет регулярно и, если в этом есть необходимость, демонстративно. Гейс, как обязательство перед самим собой что-то делать (или не делать), имеет две составляющие, что и подразумевает наличие двух разных ликов. При этом, напоминаю, гейс берётся не абы с чего, а исключительно потому, что в мёртвом пространстве есть некий ключ (ключи), который описывает уязвимость системы, и эту уязвимость нужно устранить, попутно обретая качества дополнительной устойчивости.

Первая составляющая гейса и первый лик – истинный. Он повёрнут внутрь системы и предопределяет действия внутренней полиции – избавить систему от уязвимости. Только поэтому он так грозен и строг, так безжалостен к самому себе, выявляя врагов внутренних. Выполнение гейса подразумевает жёсткую дисциплину, особенно если гейс труден, если его выполнение требует преодоления внутренней инерции, слабостей, попустительства и лени. К себе не может быть никакого милосердия: иногда выполнение гейса даже граничит с самонаказанием за те прошлые ошибки, которые допустили уязвимость в системе, её прошлое поражение, за потерю прав.

В городе-государстве такое действие внутренней полиции обосновывается доверием, которое было оказано неким элементам живого пространства – купцам, вновь прибывшим жителям и гостям: «Тебе оказано доверие, тебя назвали своим, поделились пространством, дали защиту, а ты ведёшь себя как свинья». Внутренняя полиция наводит порядок в пространстве жизни горожан, искореняя элементы, которые могут стать угрозой для системы: торговля краденым (наложение на чужое личную печать «моё» не по праву), торговля иллюзиями (назвать своим то, чего у продавца не было и нет, мошенничество), торговля запрещённым (наркоторговля, контрабанда), а также попытки установить законы земледельческо-купеческого толка, отличные от законов правителя-ядра (рэкет, бандитизм, рейдерство). Здесь демонстративная строгость к себе, к своим внутренним ресурсам никогда не будет излишней – система должна быть неуязвима.

Вторая составляющая гейса и второй лик – ложный. Он повёрнут в сторону окружения, он коммуницирует с внешней средой. Подобно армии, он демонстрирует окружению то, что оно, окружение должно и/или готово увидеть. Поэтому этот лик всегда отличен от лика внутреннего, и такое отличие объясняется тем, что одно и то же действие в разных глазах имеет совершенно разное значение. Например, демонстративные манёвры армии воспринимаются потенциальным врагом как демонстрация силы, а внутренняя цель может быть вполне отличной – создать иллюзию воинственности, тогда как система сейчас совершенно не планирует войну – она Александрийскую библиотеку внутри себя воссоздаёт. Или напротив: ворота нараспашку, всё увешано ярмарочными флагами, видимой охраны никакой – система завлекает к себе купцов и гостей, создаёт видимость незащищённости, тогда как внешняя охрана просто сняла мундир и переоделась в гражданское, скрытно выполняя свою задачу.